Один из ведущих и самых авторитетных российских специалистов в мире бокса, постоянный эксперт «Рейтинга Букмекеров» Александр Беленький взял интервью у бывшего чемпиона мира по версии WBC в тяжелом весе, а ныне мэра Киева, Виталия Кличко.
Здравствуйте! Меня зовут Александр Беленький. Это Russian Fight Club. Наша очередная передача. И сегодня наш гость, я бы сказал, самый необычный боксер, сделавший совершенно фантастическую карьеру, мэр Киева, чемпион по версии WBC. Бывших чемпионов не бывает, по-моему, поэтому я не буду употреблять это противное слово «бывший чемпион мира по версии WBC в тяжелом весе» Виталий Кличко. Виталий, вот, мы с тобой!
Здравствуйте!
Здравствуй!
Здравствуйте, дорогие зрители канала! Добрый день еще раз! Добрый день, Александр! Мы сейчас находимся в Баку, где проходит конгресс WBC. Для меня было неожиданно, что на прошлом конгрессе сделали такой титул «вечный чемпион». Ну, приятно быть вечным. Хотя… Если быть объективным, навсегда чемпионов не бывает. Приходят новые поколения, приходит новая генерация. Те ребята, которые показывают результат еще более высокий. Жизнь не стоит, динамика развивается. Динамика в спорте очень большая. Сегодня с Хопкинсом общался.
Он здесь?
Хопкинс здесь. Холифилд здесь находится.
Холифилда видел.
Константин Цзю здесь находится. То есть, большое количество, плеяда боксеров, легенд. Можно и так сказать. Так вот, Хопкинс закончил недавно выступления, и последний свой поединок провел, когда почти 51 год ему был. Лет 20 лет назад 51 год – это глубокая старость была. А сегодня спортсмены отодвигают планку, возрастную планку, поднимают ее, в прекрасной форме, благодаря, конечно, правильному питанию, новым технологиям остаются на долгое время чемпионами.
Ну, ты выглядишь так, что тебе и сейчас можно.
Желание огромное выйти в ринг. Кстати, у меня огромное желание было после поединка… Самый свежий поединок, который связан с Кличко, конечно, и разговоров очень много, – это поединок Владимира.
Ну, к этому мы еще вернемся.
Так вот, после поединка с Владимиром у меня огромное желание было, всегда такое желание выйти, все-таки, и…
Извини, что перебиваю. Когда у Володи бой там как-то не так складывался, всегда там появлялся ты. С таким видом, что сейчас голову оторвешь.
Просто было желание оторвать голову. На самом деле, у Кличко такая интересная составляющая была. Когда-то я проиграл Крису Берду. Владимир на следующий поединок, а я был травмирован, вышел против Криса Берда, и отомстил за брата – нокаутировал его. Затем Владимир проиграл поединок Корри Сандресу. Уже старший брат вышел и нокаутировал, отомстил за него.
Это был самый нервный бой в моей жизни. Ты не представляешь себе, Виталий, как я его смотрел.
В этом случае я уже не имел возможности, хотя желание огромное было, выйти и отомстить за брата. Желание есть, а возможности уже не позволяют. Физические кондиции позволяют. На этой должности я должен быть в хорошей форме.
Ты не поправляешься. Я вот сейчас Насима Хамеда видел. Такой колобок, странно что не катится. Вот так вот, да?! Как ты выглядишь, и как он выглядит. Все равно я тебе задаю первый вопрос один и тот же, да?! Как дела твои мэрские? Я тебе тот же самый вопрос сейчас задаю, только уже, как бы, не от себя лично. Как дела твои мэрские?
Ну, я не знаю, интересно на этом канале или нет, но я одно могу сказать: это действительно очень сложно – переходить из одной профессии в другую. Если я могу презентовать себя в боксе как эксперт, потому что провел в спорте более 25 лет, и до молекул разбираюсь полностью в материи. Что касается политики, особенно политики такой, турбулентной, молодой политики Украины, где, на самом деле, если сравнивать ее со спортом, то это больше похоже не на бокс, а на бои без правил. В первое время было очень тяжело: формирование команды, понимание всех процессов, которые происходят в городе. Но я знаю одно: нет ничего невозможного, если ты желаешь и вносишь в это все свое время, силы. Город Киев был в страшном состоянии три года назад – 26 млрд грн был только лишь долг. Мы платили каждый день! Каждый день 2 млн грн только лишь интереса. Не было лекарств. Больные почечной недостаточностью – не было гемодиализа. Это препарат, который нужен для промывки почек. Без этого препарата в течение нескольких дней люди могут умереть. Не было препаратов, чтобы купить. Водители киевских муниципальных предприятий и водители автобусов, троллейбусов, трамваев проводили демонстрацию – им три месяца не платили зарплату. Бюджет пустой. Не знаешь, за что хвататься. Было очень тяжело.
Сегодня одно могу сказать: мы за это тяжелое время нестабильности экономической, когда политическая нестабильность очень большая, тем не менее, мы уменьшили внешний долг Киева, с 26 до 13,5 млрд грн. Запустили процесс и уже третий год подряд идет динамика позитивная с наполнением бюджета. В этом году, могу сказать, что переполнение, а еще год не закончился, почти 7 млрд грн бюджета нашего города. Запускаем те процессы, которые раньше… Знаете, самое сложное… вопрос самый сложный – поменять систему. Она осталась с Советского Союза. Система, которая огромная машина такая. Она неэластичная, она негибкая, она еще коррумпированная. И вот запустить эти процессы, чтобы они работали, и менять систему – я думаю, что не у многих такой опыт есть. Но, тем не менее, когда желание есть, привлекаешь и людей, которые знают, берешь хорошие примеры из разных стран, как это работает. Путем прозрачности процессов, путем использования новых технологий, таких, как «смарт-сити», «прозрачный бюджет», «электронный бюджет». То есть, многие вещи, которые дают достаточно хороший эффект для города. И сегодня я могу сказать – вот, три года прошло. Я за три года начал получать удовольствие. Немногие знают, и еще раз могу сказать: многие знают Виталия Кличко как спортсмена, но, наверное, немногие знают, что я на протяжении трех лет был экскурсоводом. В бюро международного туризма и спорта.
Даже я не знал.
«Спутник» – было еще такое в советские времена. В 15 лет, с начала производственной практики, и потом, после школы, водил экскурсии по нашему любимому городу Киеву для детей, школьников со всего Советского Союза. Знаю город, знаю его историю, знаю очень хорошо. И, вот, очень хорошо, что в город Киев приходит, приезжает очень много туристов. У нас в прошлом году миллион иностранных туристов приехало, в этом году, а год еще не закончился, – 1,2 млн иностранных туристов. Думаю, что уже до конца года 1 500 000 будет. В Киеве самый туристический потенциал. Делаем все для того, чтобы сейчас сделать его Меккой туристической. У нас есть прекрасные парки, которые нужно привести в нормальное состояние. У нас есть зоны отдыха, у нас колоссальный, широкий Днепр, красивейшие острова. Действительно, жемчужина! Я могу рассказывать очень здорово и очень долго, когда ты видишь результаты того, что ты декларируешь. Абсолютное недоверие к политикам. В YouTube можно найти про Кличко всяких разных историй, что он не умеет говорить, или что-то такое. Может быть, я не Цицерон. Сразу говорю. Для меня неважно, что люди скажут, что я сказал. Для меня намного важнее, что люди скажут, что я сделал. И это намного важнее. И на сегодня я получаю удовольствие от того, что я получаю результаты своей работы в тех вещах, которые можно увидеть, потрогать. И об этом люди говорят. Не то, как и что кто-то сказал. Недоверие к политикам знаете, почему?! Только лишь потому, что на протяжении 25 лет независимости Украины они соревнуются в красноречии. Кто лучше расскажет, кто лучше пообещает, кто будет распевать, как соловей, «украiнську мову». Люди уже устали от этих песен, обещаний, сказок. Необходим результат.
Ну, тут, понимаешь, еще есть такая вещь… Я когда начинал работать, вот, очень давно, первые бои комментировал на телевидении, вот, я выходил и садился к микрофону, никогда не был прямой эфир, это шло на запись, но я, у меня лежал листок. Там: «Здравствуйте, дамы и господа! Сегодня мы увидим то-то и то-то.». И так далее, и так далее. И только минут через пять я расходился и начинал говорить как живой человек. И это при том, что у меня был опыт переводчика-синхрониста и так далее. Мне кажется, что… У тебя был такой момент, когда ты начинал только говорить на публику, что… не то чтобы страх, но какой-то дискомфорт от микрофонов наставленных, от глаз, смотрящих на тебя, потому что в таком состоянии можно сказать что угодно. Вот чувствовал ты что-нибудь такое? Потому что мне казалось, что я тебя знаю с 2002 года, и никогда ничего подобного в жизни не говорил.
Каждый из нас делает оговорки. Я к этой теме отношусь с долей юмора. И говорю тем, кто допускает оговорки, что я обязательно в ближайшее время выпущу книжку.
Так ты же, вроде, выпустил?!
Книжку я еще не выпустил. Выпущу обязательно – «Выражения от Виталия Кличко», которую они могут смотреть, готовиться к зиме. Уставший мозг и так далее. Я никогда не работал оратором. Вы, Александр, являетесь профессиональным человеком, кто должен излагать, комментировать, выражать правильно свои мысли, доводить их, убеждать людей. Я профессионально занимался совершенно другим. Как говорится, бокс – это разговор двух джентльменов, без слов, при помощи жестов. То есть, я общался только лишь при помощи жестов.
В прошлый раз мы затронули эту тему. Расскажи эту историю. Она потрясающая. Как вы приехали?
Тем, кто не знает, братья Кличко – из семьи военнослужащего. Отец – военный авиатор. Родился я в Киргизии, но киргизом не являюсь. Брат тоже не является казахом, но он родился в Казахстане. Но, тем не менее, Киргизия – малая такая родина. Жили и в Киргизии, и в Казахстане, и в России, и в Прибалтике, и в Чехии. Потом отец вернулся уже обратно на Украину. Так вот, поменял опять школу, одна из школ, по местам, там детство прошло, интересно проехать. Когда приехали в гарнизон в Чехию, когда уже занимались профессиональным боксом, в Германии, было время, поехали в гарнизон. Так, знаете, колоссальные деньги, закопанные в советское время. Летное поле, подземные ангары для истребителей. Все пустое. И в лесу стоит заброшенный уже не один десяток лет, военный городок. Зашли в ту квартирку, где мы жили. Я вижу эти обои, которые мы тогда еще клеили. Написано: «советский солдат». И что-то хотелось бы взять с собой, как память. Володи не было, я приехал один. Так, проходя, что же найти?! Заходя в ванную комнату, я увидел вытяжку. Меня осенило! Когда-то я в этой вытяжке показывал брату младшему, как нужно избавляться от плохих оценок. Отец у нас строгий был, постоянно контролировал. Даже не за двойку, а за тройку можно было получить. Как-то пришел Володя, расстроенный домой. Мы: «что такое?». Он: «Да вот, родителей в школу вызывают. Плохая оценка!». Он показал мне, как старшему брату. Я рву лист и засунул туда, в эту вытяжку. Думаю, интересно. Приподнялся, засовываю руку, и вдруг нащупываю там какую-то стопку. Вытягиваю и вижу, что брат у меня был очень способный. Там не просто один листок, там целая папка, стопка этих тетрадей с не очень хорошими оценками. Так интересно было. Они долгое время были в сухом темном месте. Когда я их достал, то белая бумага начала желтеть прямо на глазах. Я беру, брату звоню. Говорю: «Так, твоих родителей в школу вызывают». Он сначала не понял. Я ему рассказываю историю, что я нашел твои тетради. Он был очень удивлен. Я говорю: «Да, брат, ты, конечно, урок старшего усвоил хорошо». Привез тетради родителям, показал, говорю, папа, мама, а отец тогда еще был жив, вас в школу вызывают. Приехал Володя. Смеялись. Интересная такая история. О своих воспоминаниях вернулся в детство и привез из детства тетрадки школьные. Такая вот история. Это было в Чехии.
Слушай, я помню, что ваш отец был ликвидатором Чернобыля. А что там была еще за жуткая история? Я помню, что вы там в какой-то воде купались. Или ходили через воду какую-то, которая могла быть заражена?
Не знаю, что ты придумал. В воде, которая была заражена… Я шучу по этому поводу. Можете себе представить… С Володей шутим. Шутка такая, с таким черным юмором. Когда мы вдвоем. Ребята, какие вы здоровые, высокие. Молодое поколение в Украине – все такие большие. А почему – чернобыльцы. Черный юмор, конечно. На эту тему я подшучивал.
Слушай, а еще у вас были какие-то такие интересные отношения. Я помню, ты рассказывал, что Володя все время к вашей компании как-то присоединялся, те, кто старше него. И как-то вас невольно закладывал несколько раз.
Да, таких историй очень много. Было очень много. Если я сейчас буду рассказывать…
Ну, хотя бы, одну расскажи. Я помню, что где-то он вас там заложил по-черному.
Да, он меня постоянно закладывал по-черному. Детство, военный гарнизон. Табличка: «Вход строго воспрещен. Запретная зона». Это означало, что обязательно нужно пойти туда, там что-то интересное. Почему туда нельзя?! Мы искали приключения постоянно. Я взял младшего брата, говорю: «только папе не говори!». Пошли, разожгли костер, насыпали туда патронов и спрятались. Смотрим. А там они были трассерные. И они в разные стороны взрываются, разлетаются, свистят. Вот, такое ощущение было. И младший брат Володя, прибегая домой, на эмоциях говорит: «Мама, папа, так интересно! Мы сейчас патроны взрывали!». Они: «какие патроны?!». Младший брат рассказывал всем про приключения, которые были, ну а мы… Кто отвечает. Ну, задница синяя у меня была!
Ну, нет, ну, он бесхитростно так закладывал. Ну, просто, вот так вот душа рвалась наружу.
Я хотел-не хотел – мне нужно было младшего брата брать с собой везде. Я был ответственный за брата. Целый день я должен был отвечать за него. Мама с папой на работе были, а я должен был везде с собой его брать. Так вот случалось, что он иногда рассказывал больше, чем необходимо было, родителям, про наши приключения.
Слушай, раз о Володе речь зашла, давай вспомним его на другом этапе его жизни. На нынешнем. Володя… Как-то его долгое правление на ринге, 11-летнее, оно создало впечатление, даже у зрителей, что оно будет продолжаться вообще очень долго. Как он сам принял поражение?
Вы знаете, у меня очень интересная такая вещь. Недавно нашел в интернете… Для тех, для кого Владимир Кличко не великий (смайлик), есть такая табличка – «Наибольшее число побед в мировых титулах». Джо Луис – 26. Владимир Кличко (одной победы ему не хватило) – 25. На втором месте. Мохаммед Али на третьем месте – 22 титульных боя выиграл. Потом Ларри Холмс, Леннокс Льюис, Виталий Кличко. То есть, чуть-чуть ему не хватило, чтобы показать лучший результат в истории мирового бокса. Много критиков есть. Кому-то Кличко нравится, кому-то не нравится. Но одно могу сказать: очень важно пройти эти испытания жерновами, чтобы в жерновах не сломаться, выйти со светлой головой и продолжать еще карьеру, потому что жизнь продолжается еще после бокса. И в этом ключе я могу сказать: Володя сделал уникальную карьеру. Те, кто, может быть, критикует, а вы попробуйте! Попробуйте точно также долго держаться в пике, на вершине бокса. Знаете, как один альпинист говорил: «каждый дискутирует очень легко, находясь в низине, про вершину. Но очень немногие могут дискуссию провести, забравшись на вершину, потому что там ветер очень сильный, оттуда сдувает очень сильно». Точно также, забравшись на вершину спортивную, очень тяжело удержаться там, а, тем более, на протяжении 11 лет, как Владимир. Достойный ответ тем критикам, которых достаточно большое количество. Я им благодарен. Они делают колоссальную мотивацию, потому что в спорте, даже не в спорте, а в дальнейшей жизни, критика – это подсказка. Критики – это мотивация доказать им обратное, что они не правы. И поэтому пусть какой-то из спортсменов покажет такой же результат, как Владимир. Повторит тот результат, который показал Владимир. Рассказывают, что он боксировал… что была эра, где боксеров хороших не было. Ну, я бы не сказал. Каждый из них был по-своему серьезен, по-своему неудобен. Каждый не просто так достигал высшего результата. Он объединил все пояса. Можете себе представить: каждый спортсмен, каждый мальчишка мечтает хотя бы один пояс чемпионский. А Володя – он не то, что один, – он все пояса собрал. Один-единственный ему не достался. И то, только потому, что Мамаю пообещали не боксировать против него.
Мне показалось, что Володя очень тяжело воспринял поражения. Очень мужественно, но они ему самому тяжело дались. Вот эти, что были после Фьюри, после Джошуа.
Я думаю, что поражения легко даваться не могут. Ты отдаешься полностью, ты готовишься, ты отдаешь часть своей жизни, для того чтобы была победа. Потом, по тем объективным, субъективным причинам ты проигрываешь. Естественно, переживаешь. Естественно, это отбрасывает тебя от тех целей, планов, которые ты ставишь.
У Володи еще одна особенность была. Он, вот сколько раз я его интервьюировал, раз двадцать, наверное, в общей сложности. Самые потрясающие интервью он давал после проигранных боев. Они были после Корри Сандреса и после Фьюри. То есть, это такая глубина мысли, такой взгляд на жизнь. Мудрый. Страшно интересно было. Я как-то оба раза, когда эти интервью брал, я обретал какое-то спокойствие, что человек, который так на это смотрит, все у него будет в порядке. Он это переживет. Он выйдет на какой-то новый для себя уровень. Займется другим делом. Ну, как сейчас. Он же, наверное, стоит перед выбором, чем заниматься. Потому что я прекрасно понимаю, что как бизнесмен он состоялся не хуже, чем как боксер, но… Это начинается сразу другая жизнь. Вот, ты ушел в политику.
Ему есть чем заниматься. Он был сейчас в Санкт-Галлене, читал лекции. Говорит, что студенты ждут, мне нужно. Улетел. Владимир нарасхват в международных компаниях. «Челлендж менеджмент» – менеджмент вызова, если в переводе говорить. Читает лекции по менеджменту в ведущих мировых компаниях. Сейчас он был с компанией «Хейнекен». То есть, одно могу сказать: Владимир будет заниматься бизнесом. Он сказал, что в политику он не пойдет. У нас хватит одного политика. Я ему, в принципе, не рекомендую туда идти. Неблагодарное дело. Тем не менее, он себя реализует не хуже, чем в боксе, у него есть фундамент, у него колоссальный потенциал, который он, как человек, сможет развить. Продолжает обучаться, учится постоянно. Является прекрасным спикером. И на русском, и на английском, и на немецком. И поэтому он нарасхват, я вам хочу сказать, не только лишь как комментатор каких-либо спортивных событий, а также и лекции читает в разных университетах.
Володя – очень яркий, конечно, человек, и я не сомневаюсь, что он не потеряется в этой жизни. Просто, это не при Володе будет сказано, я смотрю на это спокойно, потому что это не касается его. Оскар Де Ла Хойя – человек. Какая боксерская карьера. И заработки, и все. Ну, он там, конечно, занимается промоутерской деятельностью, но, в общем-то, человек после бокса остался какой-то, ну, не скажу, что разваленный… Все знают его проблемы, не хочется про это говорить.
Я не знаю. Честное слово.
У него с наркотой, с алкоголем очень серьезные проблемы. Когда, не последний бой, а несколько боев назад, пару лет назад, дерется его любимый Альварес, а он в лечебнице. Он даже не может присутствовать на бое своего звездного ученика. Он не ученик, он его подопечный. Я очень боюсь. Это последний человек, о котором я думал, что он найдет себя в жизни после бокса, это был Де Ла Хойя. Мне казалось, что кто уж точно устроится в жизни, так это он. Видимо, этот спорт, тем более такой спорт, как ваш, похоже на то, как многие ветераны войны не нашли себя в мирной жизни.
Я одно могу сказать. История с наркотиками и алкоголем… Я думаю, что такие угрозы Владимиру… Их нет!
Просто я говорю, что многие ветераны войны, и это касалось всех войн, собственно говоря, они приходили, вроде, хотели мирной жизни, но не находили себе места. И скучно, и драйва не хватает, и адреналин некуда девать. Слушай, смотри, Володе сейчас 41. Из 41 года он… В каком возрасте он начал заниматься?
В 14.
В 14. Значит, 27 лет.
Отправил я его в школу олимпийского резерва в 14 лет. Я думаю, спорт – это каторга. Спорт наивысших достижений – это каторга высших достижений. Ты – молодой человек. Твои друзья иду в кафе, в ресторан, на дискотеку, встречаться с девчонками, а ты находишься на сборах. У тебя полностью тренировка, до изнеможения. После тренировки нужно (можно) покушать, отдохнуть. У тебя вторая тренировка. Потом сборы, потом соревнования, после соревнований сразу же следующие сборы, следующие соревнования. Так проходит месяц, год, пять лет, десятки лет.
Жизнь.
И очень важно, чтобы не зациклиться в этой жизни. Не остаться на уровне только лишь «покушал-отдохнул-потренировался», «покушал-отдохнул-потренировался». Потом человек выходит в жизнь, думает: «где я нахожусь?». И начинает снова, как подросток наивный, смотреть на очень многие вещи. Ну, слава Богу, что Владимир готовился к этому. Нет, не готовился, неправильно сказал – самосовершенствовался. Постоянно! Это очень важно! И есть база, очень большая база. База знаний. Обучался постоянно, учился. И в Украине, и за рубежом. Давайте, знаете, что. Мы можем очень многое говорить. Вдруг, мы встретимся еще. Через год. Приглашай, Александр, меня, где мы сможем поговорить. И посмотрим, как складывается карьера Владимира. Что, где он сейчас находится. Одно могу сказать: К2-промоушен – больше 40 спортсменов у нас сейчас под контрактом находится. Бизнес-направления, которые он ведет, не в Украине, а на Западе, – достаточно успешны. И я уверен, что он себя реализует с большим успехом, как интертеймер, как человек, который может прекрасно общаться с аудиторией, с публикой, и как человек бизнеса. Какое непосредственно направление он выберет? Я думаю, что он не скрывает. Публичным человеком он остается, давайте наберемся терпения. Однозначно – это будет что-то интересное!
И последнее. Хотелось бы закончить разговор о Володе. Я помню, как-то сказал тебе одну вещь, что, собственно говоря, и многие говорили, что прониклись к нему совершенно особенным уважением после того, как он, что называется, вставал с пола после тяжелых поражений и возвращался на вершину. И очень многие не верили, то есть, абсолютное большинство не верило, что он сможет восстановиться. После Фьюри, потом после Сандреса, и, тем более, после Брюстера.
Вы знаете, проиграть может каждый. Но не каждый может не просто вернуться, не каждый может вернуться на вершину и стать… Владимир после проигрыша становился еще сильнее, он доказывал, что он может вернуть себе не только лишь победу, вернуть себе мировой титул. И те проигрыши, которые были, они закаляли его. Каждый из нас несовершенен. У каждого из нас есть свои сильные стороны, есть свои слабые стороны. Могу сказать, уже карьера Владимира закончена, критикам: да, у Владимира, может, не настолько сильный подбородок, чтобы держать удар, но он делал все для того, чтобы минимизировать риски за счет техники, за счет скоростной работы рук, за счет прекрасной работы ног, передвижения. Делать все для того чтобы противник не смог к нему подобраться. Делал достаточно эффективно. Те результаты, которые он показывал, говорят сами за себя.
И еще последний вопрос. Бой с Брюстером. Я абсолютно убежден, что там было что-то нечисто. Я пересматривал этот бой миллион раз. У меня ощущение, что его траванули там.
У меня не просто ощущение, я четко в этом убежден. Я присутствовал на сборе, мы занимались в одном зале. Человек проходит подготовку все 12 раундов, в спарринге по 12 раундов. И тут он выходит и за 3 раунда сварился.
И причем без ударов.
Без ударов, он просто сварился. После этого его увозит скорая, у него берут анализы. Уровень сахара в крови – на уровне сахарной комы. Откуда? Сразу же начинаем прокручивать. Только лишь смешивание каких-либо лекарств может привести к этому. Это ни в коем случае не допинг. Потому что он абсолютно ничего не принимал никогда. То есть, однозначно, внешнее воздействие для того чтобы этот поединок… Когда происходит что-то не поддающееся логике, значит, однозначно что-то не так. Плюс, было расследование ФБР. Пробы, которые он сдавал после боя, вдруг, каким-то чудесным образом исчезают. Исчезают из лаборатории. Хорошенькое дело. Можете себе представить – с чемпионатов мира пробы хранятся десятками ле, с Олимпийских игр пробы остаются, а эти пробы каким-то образом ушли. На самом деле, в этих пробах, в анализах, которые ты сдаешь, там есть ответ на все вопросы. Должен был быть, если бы они были.
Чтобы не заканчивать на поражениях, какая вот, как тебе кажется, победа была самой важной для самого Владимира? В его карьере.
Сэм Питер.
Я так и думал. Первый бой с Сэмом Питером?
Первый бой с Сэмом Питером, когда Владимир был три раза на помосте. Этот бой был, конечно, «кто-кого». Питер – молодой, упорный, как танк, прет вперед, выкидывает удары. Я после этого подошел к Стюарту, поблагодарил его, потому что это была, конечно, его работа. Собрать Владимира, подготовить его. Он не столько готовил Владимира физически, не столько занимался. Он с ним с утра до вечера говорил. Кто-то думает, что сила в бицепсах, в каких-то мышцах. Но самая главная сила любого спортсмена здесь, в голове. Ментально если ты будешь готов – никто не сможет тебя победить. И в этом ключе Стюарт нашел как раз нужные слова, нужную стратегию для того чтобы Владимира подготовили. Для того чтобы он собрался с силами, вышел и показал прекрасный бой. Он был переломный бой, после которого практически все эксперты сказали: «О, этот завоевал титул чемпиона мира по достоинству!».
Вы как боксеры очень разные! Внешне похожи, но как боксеры – очень разные. Володя, как-то у него был период, он уже человек достаточно закрытый, но при этом он говорит, часто достаточно, удивительно откровенно. И мне запомнилось как-то какое-то его интервью. Несколько лет назад он говорил: «мы с Виталиком разные. Я, так сказать, боец сделанный! Меня научили быть бойцом. А Виталик – это скала!».
Володя меня на днях буквально подкалывал. Говорит: «Я ночами не сплю. Мне необходимы размеры ринга, чтобы знать все до мельчайших деталей». Я помню звонит он мне перед моим боем с Гомесом. «Какой размер ринга тебе нужен?. Больше всего ты убил меня своим ответом – позвони Гомесу, спроси!».
Ну, ты, вот, как тебе сказать – на тебя ведь и смотрели как на скалу. Один раз ты меня удивил очень сильно. Это, знаешь, когда было. С Чисорой. Я думал, ты ему башку оторвешь. Зная тебя много лет…
Это было рассчитано, чтобы вывести из равновесия.
Это было на пресс-конференции, на взвешивании. Я сейчас уже не помню, когда.
Чисора, когда он оплеуху отвесил, когда мы с ним стояли и смотрели в глаза. И вдруг, ни с того, ни с сего, прилетает оплеуха с его стороны. Единственное огромное желание было, конечно, отвинтить ему голову.
Я видел, ты дернулся, у тебя вот это движение было, чтобы вот сейчас!
Нет, ну, Чисора видел, что ему было интересно. Знаете, когда дал оплеуху и отскочил на несколько метров назад, потому что, не дай Бог, можно же получить.
Да. Держите меня семеро. Тут. Да-да-да!
Потом он вытворил, конечно, честно говоря, ниже плинтуса. Потом, после боя, набрал воды в рот, выплеснул всю эту воду Владимиру в лицо. На меня рассчитывал – 300%. А Владимир стоял между нами. Он бы до меня не добежал. Честно говоря, скандальный боксер. Таких боксеров, на самом деле, много. Они могут сиюминутно привлечь к себе внимание. То есть, если они не могут привлечь к себе внимание своими боксерскими способностями, они уже ищут способ, даже не вписывающийся ни в этикет, ни в нормальные человеческие отношения. Или плюнуть в лицо сопернику, или сделать какой-то скандал. Даже после боя со мной он подрался с…
Это в двух шагах от меня было. Никогда не забуду!
Он подрался с Дэвидом Хэем. Они в друг друга бутылками кидали. То есть, они, знаете, какой-то всплеск интереса к этим персонам. Потом даже никто не может вспомнить о результатах, которые они показывали.
Я зато хорошо помню, как я к вам подошел. Вы с Володей стояли такие, как две колонны. Смотрите, там еще, на помосте. Вот так смотрели сверху вниз на это. И, по-моему, ты сказал: «Володь, пойдем – мы тут чужие! Пойдем отсюда!». Там такое веселье было. У Чисоры на самом деле висело на руках человек семь. А Хэй мне очень понравился в тот момент, кстати. Он не испугался. Я стоял рядом с ним. Он явно не ожидал, он не знал, как себя вести, но когда Чисора подбежал, бутылка в руках… Он ею заехал, в общем, было весело.
С использованием любых предметов, находящихся в руках. Весело было.
Слушай, у тебя друг такой один был, скандальный соперник? Кроме Чисоры ничего такого не было. Я же на всех твоих боях был.
Соперников было огромное количество. Один из самых неприятных, если уж так вспоминать, был такой Рэй Мерсер. Боксировал Владимир в Тадж-Махале. Я, придя в раздевалку, а я брата контролировал полностью, тейпирование рук соперника, и так далее, наслушался такого. Я сдерживал себя, чтобы не сорвать этот поединок. На самом деле, эмоции, кровь у меня кипела. После всех гадостей, которые я слушал про себя, про своего брата. Но это было специально рассчитано.
На то и был расчет.
Специально было рассчитано, чтобы бой сорвался. Потому что любой мог понимать, что, если старший брат начнет какие-то боевые действия перед поединком досрочно, то бой может сорваться. Ну, одним словом, он поплатился, был нокаутирован в среднем раунде. Я расцеловал брата.
А скажи, все-таки, кому-нибудь удавалось залезть тебе, что называется, под кожу? Из твоих соперников или из твоих политических противников. Вот когда люди действительно достигали цели, выводили из равновесия?
Было. Очень неприятно, когда лгут тебе глаза. В боксе не так много, как в политической жизни. Достаточно большое количество людей. У меня такое ощущение: в политике собираются люди в большинстве своем для того, чтобы, мотивируя, у каждого свои мотивации, но никаких интересов, про которые они декларируют – забота о людях, стране, высокие цели, интересы общества, в большинстве своем, на 90%, это только лишь хорошая картинка, внешняя. И очень часто дискуссии с такими людьми, когда ты знаешь, что он врет, он тебе врет в глаза, ты вскрываешь его полностью, а ему… Я понимаю, что такого огромного желания дать по морде у меня никогда не возникало. Даже в боксе. Но… Нужно сдерживать свои эмоции. Я бы с огромным удовольствием других людей пригласил бы в ринг, дал бы им перчатки, но они, на самом деле…
В ринг не выйдут?
Очень задиристые, очень наглые, уверенные в себе только в присутствии большого количества людей. Но оставаясь один на один отказываются от предложений зайти в ринг. А были такие, которые залезали под кожу, и еле-еле себя сдерживал, чтобы не начистить им задницу.
Я помню, когда ты только начал заниматься политикой, я у тебя спросил: «тебе теперь Дон Кинг святым не кажется? По сравнению с теми людьми, с которыми ты сейчас общаешься?». Ты сказал: «кажется!».
Дон Кинг – святой человек!
Что тут говорить – не будем выносить людей вперед ногами. Я, в общем-то, согласен про 90%. Слушай, еще одна тема, напоследок хотелось ее затронуть. Такая, чисто спортивная, потому что она сейчас очень широко обсуждается – это тема допинга. Вас очень часто, ну, нельзя об этом не сказать, не имея никаких на то оснований, никогда-никогда в профессиональной карьере никого не ловили, тем не менее, вас часто, как сказать, склоняли на эту тему.
Ну, за это время уже сколько спекуляций не было. По разным направлениям, в том числе и про допинг. Одно могу сказать: каждый спортсмен подписывает контракт, что он дает согласие сдать на допинг в любой момент, находясь на сборах. Медицинская комиссия может прийти к нему в любой момент, и он обязан сдать допинг-тесты. Нас очень много раз тестировали. Приходили домой и на сборах. В любой момент. В этом ключе какие-то сомнения излишни.
Я тебе могу сказать, какие сомнения были. Вот в России конкретно, перед боем с Поветкиным, была такая точка зрения, которая очень широко тиражировалась: «Кличко хотят, чтобы допинг-контролем занималось немецкое допинг-агентство, потому что это их карманная организация». В попытке объяснить, что немецкое антидопинговое агентство, что это слишком такая серьезная организация, она ни у кого в кармане не поместится. Люди этого не понимали.
Ну, я вам хочу сказать, что после WADA и скандалов, которые возникли позже, я понимаю, что у людей возникали вопросы, но это скандал был с допингом в России, а не в Германии. Германия настолько законопослушная страна, и там купить или сделать карманной антидопинговую организацию – это из области возбужденного, воспаленного воображения.
Воображение у многих воспалено сейчас.
Конечно. Здоровые парни выигрывают. Володя десять-одиннадцать лет на пике. Ну, конечно, скептики… “А где же причина? Почему? Как так? Никому не удавалось, а он мог!” Конечно, когда какие-то потусторонние силы, а если не потусторонние силы, то какое-то лекарство, никому не известное, которое он употребляет, и, наверняка, находится в допинг-контроле. Но это спекуляции, не более того. Их огромное количество. В первое время они как-то задевали, хотелось то-то рассказывать, объяснять… А потом – не имеет смысла оправдываться в том, что на самом деле и не происходило. Оправдываться просто так, по каждому поводу и без повода не имеет смысла. Если есть доказательства – пожалуйста. Нет доказательств. Если есть подозрения, что немецкая организация является купленной, и так далее. Каждый имеет право на это.
Скажи, а были у вас такие случаи (я просто с другими боксерами говорил, и они говорили, что у них бывали такие случаи). У тебя был такой случай, когда ты, в общем, ну, не то что на 100% был уверен, но подозревал, что твой противник на допинге? Или противник Владимира на допинге? Были? Ну, из-за того, что это допинг-контроль был проведен халтурный, или что-то знали. Были или нет?
У меня были сомнения. Он допинг-контроль так и не прошел – это Шэннон Бриггс. После колоссальных ударов, которые он пропустил в поединке со мной, где он 12 раундов отстоял, но по очкам проиграл. Но после боя у меня были руки синие, кулаки синие. Полностью опухли. Я задал себе вопрос: “Как он выстоял?” Наверняка, какие-то препараты он употреблял. Никто не может вспомнить. Я напомню, что после этого поединка, сразу же спустившись с ринга, он потерял сознание. Его привезли в госпиталь. Когда мне сказали о том, что он потерял сознание, и на протяжении трех или четырех часов находится без сознания, я прилетел в госпиталь. Это самое страшное, что может быть – твой соперник может получить травмы. И не дай Бог, там, которые могут иметь последствия серьезные. Я приехал в госпиталь, никого не пускали. Все журналисты были возле интенсивной терапии, меня пропустили. В палате находилась только лишь его жена. Я зашел, Шэннон Бриггс лежит полуобнаженный, с капельницей, и так далее. Приоткрывает глаза и говорит: «Кличко, я тебя в следующем бою убью!». Как камень с меня упал. Ну, слава Богу! Я успокоился, что все нормально с ним. Что он хочет меня в следующем бою победить. Это очень здорово, что у него все нормально! Я думаю, что тогда он не сдал допинг-контроль, но у меня есть большие подозрения, но это только лишь подозрения, что такое количество ударов мог держать только в присутствии каких-либо стимуляторов. Потому что это не очень естественно и для здоровья полезно.
Я тут от себя добавлю. Тут своя была история. Ты помнишь, ты мне позвонил еще до того, как ты вошел к Бриггсу, и единственный раз в жизни я услышал у тебя испуганный голос. Ты говорил, что испугался, что он отдаст концы, Бриггс. И что рефери должен был остановить бой. Почему он не остановил бой? Ну, ты сам говорил, что тебя только в том, что ты детей ел не обвиняли. Когда я слышал какую-то очередную лабуду про тебя, что Кличко на каком-то этапе своей карьеры резал людей, убивал. Я не помню, что там было, честное слово, не обращал внимания. Я знаю, как Кличко реагировал, когда человек в ринге чуть не отдал концы, ты по-настоящему испугался тогда.
Неприятно. Неприятно, если этот человек… Мы, может быть, там, в какой-то момент готовы друг друга разорвать в ринге, но после ринга я не знаю ни одного спортсмена, с кем у нас оставались плохие отношения. И очень часто после боя можно было наблюдать такую картину, когда сидишь в обнимку с тем парнем, с которым ты буквально пару часов назад зверски избивали друг друга. Они обмениваются, жалуются друг другу о последствиях поединка. Очень часто. У меня прекрасные отношения, дружеские, человеческие отношения с теми ребятами, с которыми я выходил в ринг. Не секрет, что, когда выходишь в ринг, самая главная цель–как можно быстрее уложить твоего соперника. Желательно, без сознания, в горизонтальное положение. В конечном счете, в жизни, в нормальной жизни мы остаемся друзьями. И это самое главное. Знаете, жизнь намного длиннее, чем 12 раундов.
Но в политике так не получается. С твоими политическими соперниками потом не жалеете друг друга, как бы больно друг другу не делали?
Честно, я в политику никогда не собирался, но так уже получилось, что в политике нахожусь. Хочешь сделать хорошо – сделай сам. Я сам взялся за это дело. Я знаю, что я смогу сделать так, как не сделает никто другой на моей позиции. И делаю это искренне. Не так просто, проблем очень много. Иногда вечером приходишь без сил и думаешь: «Ты уверен, что тебе это нужно?!». На следующее утро встаешь, чуть-чуть отдохнул и говоришь: «Нет! Я просто так не сдамся, я выдержу!». У меня нет необходимости заниматься политикой, я достаточно обеспеченный человек, я могу себе позволить все, что угодно, я могу жить в любой из стран, но я хочу жить у себя, в Украине. У себя, в Киеве. По нормальным стандартам, европейским стандартам. И я вижу, как Польша изменяется, какого уровня Польша стала. Она была намного ниже Украины. Я вижу, как другие страны задаются вопросом, почему мы так тормозим и динамики нет? Поэтому, может быть, одна из причин, почему я в политике. Я знаю, что я смогу сделать. Я знаю, что я смогу изменить город. Не просто знаю – я изменяю его и от этого получаю удовольствие. Знаю, что, может быть, кому-то, всем мил не будешь, кому-то нравится, кому-то не нравится. Даже Дед Мороз не всем нравится, потому что если летом придет – получит много критики. Делаю это от души. Всю свою жизнь политикой заниматься не буду, но уверен, что все, что я делаю, является ключевой вещью для изменений в той стране, с которой я связываю свое будущее. Я люблю Украину, люблю город Киев, хочу жить в нем, но хочу жить так, как в европейской стране, и я сделаю из города Киева европейский город, а из Украины – европейскую страну.
Виталий, еще один неизбежный вопрос: мы живем в то время, когда, так сказать, постоянно растет популярность относительно нового вида единоборств – ММА. Как ты видишь перспективы бокса в соревновании с ММА и, может быть, взаимодействие какое между этими видами спорта?
Спекуляций очень много, какой из этих видов спорта интереснее. Это два разных вида спорта. У каждого из них есть своя аудитория, своя публика. Я тоже пришел не в чистый бокс, я долгое время занимался каратэ, кикбоксингом. Я одно могу сказать. Что руки боксеров, боксерские руки, техника рук боксеров – ни один из видов единоборств не может соперничать с этим. И тот вид спорта, который имеет сотни лет традиций. Уверен, это зависит от тех людей, которые будут в этом виде спорта. Такие звезды, как Холифилд, Тайсон, Леннокс Льюис, Чавес. Их можно перечислять бесконечно. Те люди, которые делали прекрасное шоу в ринге, захватывают миллионы телезрителей не только лишь на одном континенте – на всех континентах. Бокс нельзя сравнивать с ММА – новый вид спорта, очень интересный, микст такой борьбы, каратэ, бокса. Но это своя ниша. Я иногда смотрю, но большее внимание обращаю на работу рук. Недавно же был бой самый кассовый. Самый кассовый бой! Что касается самого боя, я одно могу сказать: бой никакой, но денег они рубанули. Мейвезер с Макгрегором. Несмотря на то что Макгрегор был и крупнее, и тяжелее, и так далее, Мейвезер, конечно, показал класс и раскатал его так, по-боксерски, шаг за шагом, поймав ниточку.
Но там совершенно разные чувства дистанции были. Я тогда написал после этого боя, что Мейвезер чувствует сантиметры, а Макгрегор – метры. Он не привык работать на такой дистанции.
Ну, тем не менее, здорово, что есть такие поединки. Здорово, что есть такие виды спорта, которыми увлекается большое количество людей. Те, которые смотрят, наблюдают, держат кулаки за боксеров и за миксфайтеров. Это очень здорово! Самое главное – дух единоборства! Кто же все-таки сильнее? Он всегда был в людях, и он всегда останется, когда встречаются два соперника. Остается вопрос: кто из них – сильнейший?! Кто из них владеет лучше искусством единоборства? Тому достанется приз зрительских симпатий! Победителей все любят, а проигравшие, увы, остаются один на один с самими собой. Поэтому здорово, что есть интерес, и здорово, что такие виды спорта есть, и имеется колоссальный интерес. Я являюсь поклонником классического вида бокса. Но иногда, бывает, посматриваю и поединки с ММА. Хотя, честно говоря, на телевизор у меня, с моей работой, времени нет.
Спасибо большое! Было здорово! Давай еще раз! Ну что, все, ребят!