Василий Уткин — о Рейнгольде: В уходе стариков горько то, что это непоправимо — новых стариков взять неоткуда

Напомним, что Рейнгольда госпитализировали во время турнира, приуроченного к 110-летию со дня рождения экс-форварда «Спартака» Владимира Степанова. Ветерану стало плохо, но он оставался в сознании. В больнице ему стало хуже, спасти Рейнгольда не удалось.

— С уходом Рейнгольда уходит не эпоха, нет. В нашей футбольной журналистике, в нашем футболе, в нашей прессе существовал некий институт стариков. Стариков, которые говорят, высказывают мнение. Они совершенно разным образом оказались в медийном поле, представляют разные слои в футбольной культуре и истории.

Как появился в медийном пространстве Рейнгольд? На «НТВ Плюс» с экспертами всегда была проблема — был довольно узкий круг людей, которых хотели видеть зрители. И хотелось, чтоб появлялись люди новые. И проходящий мимо Маслаченко сказал: «А позовите Валерку», — он так говорил о Рейнгольде. Позвали мы Валерку, и оказалось, что Валерий Леонидович — очень даже интересный дядька, потому что бескомпромиссен, потому что долго молчал — видимо, много думал. Думать он, видимо, привык.

Валерий Рейнгольд

Что мы получали от этих стариков? Старость мудрости не равна, это факт. Люди, которые живут давно, их отличает невовлеченность в существующий мир. Они как бы в нем, но и отдельно. Они очень ценят, когда их спрашивают, и говорят откровенно, хотя не обязательно глубоко и мудро — когда как. У них есть свои табу, но не те, что у тебя, они не члены корпорации.

Как старик в семье, если он говорит, ему важно, чтобы его заметили. Отсюда некая тяга к экстриму. В 2006–2008 годах (до старта Евро-2008) сборную под руководством Хиддинка ненавидели все старики, потому что Хиддинк нарушал систему ценностей одним своим появлением. И тогда старики в один голос очень жестко сборную критиковали. Антагонизм поколений. Я очень хорошо помню, что после того, как сборная вышла из группы — а это была сенсация, автобус со сборной буквально качался, — футболисты в нем прыгали: «Отсоси Севидов, Ловчев, хей-хей». Это было самоутверждение. Самоутверждение молодого поколения на фоне старого — очень жизненный процесс.

Это поколение спикеров, которое сформировалось спонтанно, проходит некая цепочка: они почти все спартаковцы. Сейчас остается один Евгений Серафимович [Ловчев] в сущности. Я вот думаю о том, что мы теряем с уходом из жизни Рейнгольда, которого в последнее время о чем-либо спрашивали все реже и реже. Это тоже закономерно: новых-то впечатлений у стариков нет.

Всегда будут седые люди, которые будут говорить, но все меньше и меньше тех, кто работал со Старостиным — точкой отсчета российского футбола. Что это давало? Это давало тот эффект, что мы к ним прислушивались. Что именно они говорили, не всегда было ценно, но всегда заставляло нас задуматься. Эти старики были и остаются таким витамином размышления, а все остальное — эпитеты, наносное. Остается чувство некого благоговения.

Прошлое можно изучить и любого старика дискредитировать, понять, что он просто человек. Тогда это убивает образ. Они прожили жизнь, они такие, какие есть, но они все равно про ценности, пусть не всегда их грамотно излагают, они заставляют нас об этом задуматься. Ушел Рейнгольд, и стало на одного человека меньше, кто мог бы с нами это сотворить. А еще в уходе стариков горько то, что это непоправимо — новых стариков взять неоткуда. Так что покойтесь с миром, Валерий Рейнгольд, — заявил Уткин в эфире «Футбольного клуба».