Валентин Молдавский – о драках в детстве, учебе на опера, книге «Искусство войны» и бое с Джонсоном

— Вы родились в городе Новопскове. Расскажите, как это место выглядело в 90-х?
— Неплохой город, как мне казалось – родные места всегда хорошо выглядят. Если вы про какие-то бандитские движения, то такого там не было.

— При этом в детстве вы много дрались. Из-за чего начинались драки?
— Конфликты обычно происходили со старшими. Они пытались меня в чем-то ущемить, а я этого не хотел. Начинались драки – они были обычным делом. Родители реагировали нормально – не поощряли, но говорили: «Если тебя кто-то обижает, давай сдачи».

— Вы хорошо учились в школе. Была тяга к знаниям или учеба просто давалась легко?
— Я бы не сказал, что легко или сложно. Мама всегда настаивала, чтобы учился, а уроки для меня не были стрессом. Нравились история и география. До 14 лет хотел стать археологом – было интересно погрузиться в атмосферу истории, найти что-нибудь эдакое.

— С 14 лет вы начали хулиганить.
— Подростковый возраст. Занимался борьбой, почувствовал силу. Начал ходить на дискотеки, где происходили конфликты. Плохая компания? У меня до сих пор компания, с которой дружил с детского садика. Все нормальные люди.

— Родители отправили вас в Луганский государственный университет внутренних дел. Каково оказаться в заведении со строгой дисциплиной после хулиганского детства?
— Это тяжело, но терпимо. По сути, четыре года армии: наряды, строевые, стрельбы – все как положено. Плюс пары еще. Но это пошло на пользу – привилась дисциплина, я остепенился и перестал хулиганить.

— Конфликты случались?
— У меня не особо. Была традиция: если возникал конфликт, после отбоя выходили в коридор – «на взлетку», как называли. Два человека надевали перчатки и дрались. Пару раз я с кем-то повздорил и говорил людям: «Пошли». Но никто не изъявил желания – на тот момент я уже был крупным и долго занимался спортом.

— Вы учились на факультете криминальной милиции. Какую специальность должны были получить?
— Оперуполномоченный. Проходил практику – первый год в Луганске, а потом уже по месту будущей службы дома. После четвертого курса меня оставили в университете командиром взвода, где я проработал год, продолжая выступать по самбо и боевому самбо.

— Как выглядит практика у опера?
— На первом курсе знакомишься с патрульно-постовой службой, с кинологическими центрами, с моргами, с тюрьмами – как экскурсии. Второй и третий курсы – с операми, а после четвертого, по сути, уже приходишь на работу, где и остаешься. Мне это не нравилось – никогда не собирался работать в милиции. Хороший диплом, но дальше я занимался спортом.

— Как получилось, что в 17 лет вы перешли в боевое самбо из борьбы?
— Я не тренировался по боевому самбо – сразу начал выступать. Первый раз был на тренировке по боевому самбо, будучи состоявшимся бойцом ММА. А до этого просто ездил на соревнования, получалось выигрывать. Борцу легче поставить ударную технику, чем ударнику борьбу. Много раз видел это на практике.

— Когда поняли, что в стойке все получается очень круто?
— До сих пор не чувствую. Не знаю, кто из бойцов может сказать, что у него все круто с борьбой или стойкой. Нужно быть очень самоуверенным. Первый бой, где я хорошо поработал в стойке – с Карлом Альбректссоном в сентябре 2016 года. Перебил его. А до этого три поединка выиграл благодаря борьбе и сабмишенам.

— Вадим Немков рассказывал про советы Федора Емельяненко – что при ударе нужно разворачивать плечи. Что в первую очередь Федор советовал вам?
— Он так всем советует. Это самое главное, чтобы доставать дальше. Советовал примерно то же самое, что Вадиму. Федор к каждому находит свой подход.

— Вы несколько лет выступали в любительском ММА. Сильно ли отличается любительское ММА от профессионального?
— Отличается перчатками и уровнем оппозиции. Понятно, что все потом становятся профессионалами. Но любительский уровень и профессиональный – две большие разницы.

— Несколько боев вы провели в Японии. Люди, которые впервые приезжают туда, говорят, что это как будто другая вселенная.
— Есть такое. Очень развитое государство. Своеобразный менталитет – очень приветливые и работящие люди. Я бы хотел еще раз попасть в Японию. Плюс они настоящие фанаты единоборств.

— Вы рассказывали, что вам не очень комфортно в больших городах.
— Не то что не комфортно, мне не нравится. Я посетил много крупных городов, везде комфортно, ко всему привыкший. Спасибо родителям – с детства побывал в Москве, в Сочи, так что спокойно чувствую себя в больших городах, но мне не нравится суета.

— Вы увлекаетесь историей. Интересуетесь каким-то отдельным периодом или историей в целом?
— Больше тем, что до нового и новейшего времени: средние века, античность, до нашей эры, железный век, бронзовый век и все остальное.

— У вас есть коллекция оружия. В детстве приходится слышать, что средневековый меч весил около 20 килограммов, а рыцарь в доспехах не мог самостоятельно подняться, если падал с лошади. Правда?
— Это все мифы. Таким оружием невозможно ничего делать. Каролингский меч – два килограмма, есть легче, есть тяжелее. Самые тяжелые – двуручные – могли весить четыре-пять килограммов. Что касается доспехов, они равномерно распределяются по телу, так что рыцари чувствовали себя нормально. А вот в позднем Средневековье латы были уже слишком громоздкими.

— Какую литературу любите? Не так давно писали в инстаграме, что читаете «Искусство войны».
— Нравится историческая художественная литература. «Искусство войны» понравилось – там очевидные вещи, но объясняются с новой стороны, более систематизированно. Изложенные принципы подойдут для любого рода деятельности, потому что любой род деятельности – это по-своему война. Например, в бизнесе ты борешься с конкурентами, где-нибудь еще для победы необходимо больше знаний.

— Как отличить хорошую историческую книгу от плохой?
— Я не критик исторических книг. Могу прочитать книгу, не согласиться с автором, и для меня она будет плохой. А кто-то согласится, и она будет хорошей. Каждый верит в то, что хочет.

— Историю можно называть наукой?
— Есть основополагающие вещи. О деталях, как и в любой другой науке, люди могут спорить. В математике, химии, биологии, в квантовой физике – во всем есть споры и какие-то доказанные вещи, как и в истории. Некоторые люди пытались мне рассказывать, что история – псевдонаука. Это не от большого ума. Псевдонаукой можно называть то, что может быть полностью подвергнуто сомнению. Если есть незыблемые основы – это наука.

— Боец UFC Роман Долидзе говорил, что неделя боя – довольно скучный период. Как вы проводите последние дни до поединка?
— Я не гоняю вес, поэтому у меня нет такого сильного стресса. Сейчас гуляем по торговому центру – просили кое-что купить домой. Каждый день фото или автограф-сессии. В среду – день интервью. Когда все закончится, будет посвободнее. Одна тренировка в день – максимум час. Пробежался, раскидался.

— Менеджер Ярослава Амосова Андрей Спивачук рассказывал, что Bellator хорошо раскручивает свои бои в США. Вы видели рекламу своего боя?
— В казино, где будет проходить бой, очень много постеров с нашим турниром. По разным каналам активно показывают интервью. В Америке Bellator – знаменитый промоушен, который не уступает UFC. На мировом рынке, наверное, да: в России все говорят про UFC и больше ничего не знают.

— Похож ли Джонсон на кого-то из бойцов, с которыми вы дрались раньше?
— Наверное, на Роя Нельсона, только повыше и помоложе. Кондиции у него получше, чем у Роя. Люди с большим весом и хорошим ударом всегда опасны.

— Федор Емельяненко перед отлетом в США сказал: «Уверен, Валентин его разберет». Разберете?
— Думаю, да. За этим сюда и приехали.

Bellator 261. Валентин Молдавский – Тимоти Джонсон. Где смотреть бой, прямая трансляция, полный кард турнира