«В «Атлетико» играют на победу, а в Загребе преподают русские народные танцы». Большое интервью аналитика РФС Штеблова о детском футболе

Накануне выяснилось, что блогер Анатолий Тарасенко, автор блога «Толя о футболе», собрал пять млн рублей для организации турнира для детей в Дубае и проиграл все эти деньги. Позже он решил отвезти детскую команду на соревнование в Сиде (Турция), опять собрал деньги, а потом перенес мероприятие в Анталию, а вместо турнира просто провел сбор. Позже стало известно, что никто даже не подавал заявку на участие в соревновании в Сиде.

Илья Штеблов посвятил семь лет работе в детском футболе, будучи спортивным директором академии «Юниор». Сеть школ разрослась настолько, что ее филиалы открывались в Малайзии, Индии, Сингапуре и США. Позже он приобрел известность как человек, поднявший тему солидарных выплат за трансфер Головина в «Монако» – после этого школа в Калтане получила положенные 16 миллионов рублей, а также поднимая другие актуальные вопросы про российский детско-юношеский футбол. Сейчас Штеблов развивает направление аналитики в Юношеской футбольной лиге – одном из важных проектов РФС при президентстве Александра Дюкова. В интервью «РБ Спорт» он рассказал:
– с какими проблемами сталкиваются родители в детском футболе;
– как реанимировал карьеру Алексей Сапогов;
– как работал Владимир Федотов в Новокузнецке;
– о развитии российской сети детских школ в Азии и Африке;
– о своей работе в РФС.

– Как часто происходят такие ситуации, как с «Толей о футболе»?
– Детские сборы и различные тренировочные мероприятия – обычная история, особенно летом, в каникулярный период. На самом деле это отдельный рынок, быть может, не настолько крупный в глобальном смысле, но все равно существенный – многие родители хотят, чтобы их дети развивались, и готовы в это вкладываться, – сказал Штеблов.

– Почему родители часто не поднимают шум?
– Думаю, тут есть два момента. Во-первых, они в такие моменты думают не столько о себе, сколько о ребенке, хотят снять негативные впечатления у него, избавить его от неприятных эмоций, а шум как раз будет негативно отражаться и на ребенке. Плюс, я думаю, некоторым просто неловко признавать свои ошибки.

– Как можно защитить детей?
– Просто более осознанно подходить к выбору услуг для своего ребенка, и это касается как футбольной школы или посещаемого турнира, так и любых нефутбольных вещей. Как бы банально ни звучало, но заниматься развитием, погружаться в вопрос, чтобы понимать, как вообще устроено то, чем занимается ваш ребенок. Многие ошибки, увы, совершаются по незнанию.

Алексей Сапогов

– Ты участвовал в реанимации карьеры Сапогова — привел его в любительский «Юниор», клуб при известной академии. Как это случилось?
– Родилось из шутки «Енисея» – они тогда (в 2016-м. – Прим. «РБ Спорт») через твиттер звали к себе тренером Моуринью, игроком Сычева, в шутку, разумеется. Мы решили, что неплохо скопировать идею – но в КФК людей уровня Жозе звать странно. Перебирали медийных людей в нашем футболе, в какой-то момент всплыла фамилия Сапогова.

Нашел через знакомых номер – звоню, не отвечает. Меня предупредили, что Алексей меняет номера раз в полгода – решил, что этот уже устарел. Через какое-то время звонок с другого номера: «Алло, это Сапогов, звонили?»

– Неожиданно.
– Разговорились, я еще ввернул в разговор, что мы земляки: он из Ленинска-Кузнецкого, я родом из соседнего Киселевска, тоже шахтерского городка. Сразу доверие появилось. Я рассказал наш концепт – он в том же разговоре согласился приехать. А когда подписал контракт и набрал форму…

– Разрывал?
– На уровне КФК – определенно. В семи первых матчах — шесть мячей, при том что зона Северо-Запад очень сильная: в первой половине таблицы играли «Звезда», «Луки-Энергия», которые спустя год теми же составами поднялись в профи, плюс вторые команды «Тосно» и петербургского «Динамо», команды уровня второй лиги. Алексей нам сильно помог, мы с четвертого места чуть на первое не забрались.
К концу сезона зашел разговор о том, чтобы устроить Сапогова в лигу повыше. Мы были готовы ему помочь – не ради заработка, просто видели, что он готов. Уверен: он мог спокойно играть в командах топ-8 Первой лиги.

Алексей Сапогов

– Не сложилось?
– Он просто потерял интерес. Сначала-то согласился – соскучился по футболу. Но потом вернулось то чувство, с которым он уходил, – русский футбол осточертел. Это не его кокетство: Леша был искренен.

У него свой взгляд на мир, широко мыслит. Человеку, который рассказывал о поездке в Перу, чтобы пройти обряд аяваски (духовная практика, включающая употребление галлюциногенного эликсира. – Прим. «РБ Спорт») и лучше познать себя, в русском футболе тесно.

– Счетчик шуток про «Ювентус» уходил с нулевой отметки?
– Только раз в личном разговоре я поднял эту тему – дескать, что это было? Леша ответил, что просто подыграл журналистам. Так родился мем про диск для Конте. Самые смешные шутки произносятся с максимально серьезным лицом – Сапогов этим пользовался. В «Юниоре» же он не вел себя эпатажно, не требовал поблажек от тренера. Максимум адекватности.

– Но ты же оценил, что это своеобразный человек?
– Первый выездной матч – в Великие Луки. Гостиница прямо в трибуне стадиона. Прибыли перед игрой – до матча два-три часа свободного времени. Футболисты сидели по номерам, а Алексей вышел на прогулку и… пропал. Команда уже собирается в раздевалке, готовится выйти на разминку. Звоним – телефон остался в номере.

– Напряженно.
– В последний момент Леха все же забегает: «Представляете, вышел прогуляться и такую красивую церковь увидел!» Оказывается, он в нее зашел, с кем-то пообщался, задумался над беседой и потерял счет времени. В раздевалку пришел с огромной стопкой книг религиозной тематики – купил там же.

– От игры такие мысли не отвлекали?
– Отвлекали или нет, но свой дежурный гол в том матче Сапогов положил.
Коммуникабельность у него запредельная. По дороге на выезд он подходил на вокзале к незнакомому человеку: «У тебя красивый браслет. Расскажи его историю». Кайфовал от разговора с простыми людьми.

В Питере мы тренировались на поле института Лесгафта. После тренировки меня ждала знакомая. Выхожу чуть позже и вижу – Сапогов с ней разговаривает! Без подкатов, просто: «Ты местная? О, я в Питере недавно, куда здесь сходить, какие у тебя любимые места?»
Максимально открытый человек, но со своим представлением о мире. И, видимо, в это представление о мире наш футбол не вписывался. Сапогов просто создан для той же Медиалиги. Порвал бы ее: и по спортивным моментам, и медийно. Слышал, команда «Матч ТВ» хочет его заявить. Если смогут его найти (он опять сменил номер) и, что главное, убедить – это будет для них и для всей лиги большая удача.

Владимир Федотов

– Ты писал диссертацию про менеджмент в футбольном клубе в Томске, но в «Томь» тебя так и не взяли. Как ты с нею соприкоснулся?
– Пробовал попасть несколько раз. В очередной раз прихожу, гендиректор говорит: «Иди домой и звони всем компаниям, которые производят шины. Скажи, что они могут рекламироваться на матчах «Томи». Если кто-то будет готов платить, возьмем стажером».

– А условия?
– Коммерческое предложение помещалось на одной странице. Естественно, никто не откликнулся. Тогда я поехал помогать пресс-атташе в «Металлург-Кузбасс». Там пересекся с начинающим тренером Владимиром Федотовым.

Владимир Федотов

– Опиши тогдашнего его тремя словами.
– Уложусь в одно – ТОП! Местами строгий, но очень коммуникабельный. Это сейчас все говорят, что клубам нужно быть более открытыми. А мы запустили в раздевалку новокузнецкое ТВ на весь перерыв еще 12 лет назад. Все 15 минут камера была в раздевалке.

https://t.me/sportbizinfo/2332

Это был нонсенс! А Федотов отнесся абсолютно спокойно и вел себя абсолютно как всегда – не показушничал. На монтаже нам не пришлось запикивать ни одного слова, мата не было – в этом весь Федотов.

– А по результатам его «Металлурга» что?
– Условия были ужасные – шесть-восемь месяцев не платили зарплату. В других обстоятельствах Федотов мог добиться бы большего.
В поисках денег дошли до главы города. На встрече нам объяснили: в мире изменился ценник на сплав ферросилиций. «Металлург» спонсировал ферросплавный завод, и у него упали доходы – соответственно, они не могли поддерживать клуб в том же объеме. Отсюда и долги.

Следующие несколько месяцев перед утренней тренировкой футболисты изучали цены на ферросилиций — чтобы понять, будет ли зарплата или нет. А потом обсуждали между собой. Не представляю, при каких еще условиях слово «ферросилиций» могло войти в их лексикон.

– Как «Металлург» не вылетел из ФНЛ?
– Вокруг решающего матча был нездоровый ажиотаж. В последнем туре нужно было набирать очки с «Нефтехимиком», и кто-то вкинул в интернет – у «Металлурга» нет денег, поэтому они не будут цепляться за очки. Но в итоге по-спортивному клуб остался. При этом в той команде у Федотова было много молодых парней, которые позже поднялись очень высоко: Дюпин, Юрганов, Зотов, который сейчас в «Крыльях Советов», Андрей Козлов. Команда осталась в ФНЛ, чтобы на следующий день услышать, что клуб снимается: «Денег нет».

– И ты из футбольного клуба попал на работу в ночной — снова в Томске.
– Маркетологом, да.

– Главная дичь, которую вытворяли там футболисты? Они же наверняка захаживали.
– Это были времена золотого барреля. Так что даже в низших дивизионах иногда все было хорошо с зарплатами. Футболисты приходили, да. Клуб не разносили, но помню, однажды закрыли заведение «под себя». Клуб средний, человек на сто, а компашка — 7-8 человек. Это был будний день, не ходовой для клуба. Стоило это 200-300 тысяч – просто за саму возможность закрыть клуб от остальных. Барный чек они оставили в несколько раз больше.

– Это были ребята из Томска?
– Нет, московская команда. Самое интересное, что это было не перед игрой, а после. На следующее утро весь офис обсуждал, как москвичи гудели.

– Выиграли москвичи в том матче?
– Нет, возможно, от досады и пытались отвлечься.

Солидарные выплаты за Головина

– Ты запустил в паблик историю про выплаты за Головина для школы в Калтане и первого тренера Саши. Зачем это сделал?
– Мы с Головиным соседи – начинали заниматься футболом в одних и тех же местах, просто с разницей в несколько лет. Потому я внимательно смотрел выпуск «Красавы» из школы Головина. Один момент меня зацепил – Евгений говорит с тренером, тот жалуется: дескать, Саша уехал за хорошие деньги в Европу, но школа ничего не получила. После чего идет склейка: «Мы в Монако, сейчас посмотрим, как Саня Головин играет в доту».

Мне стало обидно, что тема совсем не докручена. Немного почитал про солидарные выплаты. Вскоре прошла конференция SportConnect, ее посетили тогда технический директор РФС Андрей Власов и Вадим Васильев из «Монако». Я не готовился заранее, но внутри прямо свербило: вот же они все здесь сидят – почему бы не спросить, что за фигня творится?

– Давай напомним: о какой сумме шла речь?
– Пять процентов от трансфера футболиста. Саша перешел в «Монако» за 30 миллионов евро – соответственно, большая часть шла в ЦСКА, а в Калтан должно было уйти 16 миллионов рублей по тому курсу.

Я задал вопрос. Ни Власов, ни Васильев из «Монако» не знали об этой ситуации. Тему обсудили – и пошли дальше. Я вообще не предполагал, что что-то за этим последует. Но выхожу с конференции и вижу штук 20 сообщений от разных медиа и около десятка пропущенных звонков. Не сразу дошло, что разлетелось. На ближайшую неделю это сделалось главной футбольной темой.

Александр Головин

– А деньги дошли только спустя полгода.
– Проблема в том, что у спортивных школ нет даже расчетных счетов для приема таких платежей из Франции. Деньги пришли сначала в РФС, а уже потом их перечислили на баланс школы.
Главная же проблема в том, что бремя доказательства права на получение этих выплат лежит на школах. А эти региональные школы элементарно своих базовых прав не знают! Даже не заявили о том, что им полагаются деньги за Головина.

– То есть в этой ситуации, грубо говоря, облажалась больше всего сама школа?
– Это их зона ответственности. Если люди не читают регламент, по которому работают, – им ничто не поможет. Понятно, что это сложная бюрократическая процедура – много бумаг, много возни с доказательством того, что этот парень реально занимался у вас. Но 16 миллионов рублей для школы в Калтане, на которые они провели качественную реконструкцию стадиона, постелили новый газон, – оно же того стоит?
Кстати, после истории с Головиным мне позвонил Андрей Коноплев – сын основателя Академии Коноплева: «После того как Абрамович перестал финансировать, у нас ушел юрист, который этим занимался. Поможете? Вдруг там за наших воспитанников тоже что-то положено».
А там Крицюк, Юсупов, Кутепов – то есть речь о нормальных делах шла, просто срок давности истек, уже было поздно претендовать на солидарные выплаты. Опять же, это к вопросу о знании прав.

– Спустя месяц после кейса Головина ты написал о том, что школы Игнатьева, Соболева, Мирзова и Скопинцева еще успевают получить свои деньги. Кто-то получил свое?
– Я связался со школой в Нальчике, где занимался Мирзов, – они сказали, что обратились и получили. Читал, что в Воронеже обратились к юристу и получили деньги из «Динамо» (за Скопинцева. – Прим. «РБ Спорт»). По остальным – не знаю. Барнаул тоже за Соболева что-то получил, правда, самому Саше это почему-то не понравилось. Мне же просто хотелось еще раз подсветить тему – не могу быть вечным «коллектором» солидарных выплат школ, да и не юрист я. Меня и так друзья уже стебут: «Илюх, у меня сосед взял в долг 20 тысяч и не вернул – можешь выбить?»

Развитие сети школ «Юниор»

– Ты был спортивным директором сети футбольных академий «Юниор», которая начиналась, как простая футбольная школа в Томске, а в 2020-м Forbes признал ее самой выгодной спортивной франшизой. Объяснишь на пальцах, чем вы отличались от ДЮСШ?
– Нас никто не субсидировал, так что было важно, чтобы дети оставались в школе и продолжали заниматься. Нашими конкурентами были не другие футбольные или спортивные школы, а интернет, Netflix и PlayStation. Главная цель – не спортивный результат, а массовость, количество заинтересованных детей и родителей. На пике это было 40 000 занимающихся.

Нам нужно было компенсировать то, что называлось двором. Владислав Радимов недавно очень точно подметил: сейчас в академиях тренируются по 12 часов в неделю, а раньше перед домом во дворе он гонял по 12 часов в день. Сейчас же все в телефонах и у компьютеров.
Отвлечь детей от гаджетов, увлечь футболом, влюбить в игру – основная цель. Для этого выстроили собственную систему обучения тренеров, разрабатывали и регулярно совершенствовали методику, проводили федеральные турниры, в которых участвовали 800 команд, а финальный этап проводили в Турции. В общем, колоссальный опыт!

– Вы запускали франшизы по городам России. Сколько зарабатывали?
– Миллионером не станешь, многие франчайзи первоначально совмещали открытие школ с основной работой. Через 3-4 месяца многие из них открывали вторую школу и уходили с основного места работы.

– Так сколько именно получали?
– Зависит от города. Но с одного филиала это обычно сумма, сопоставимая с верхней планкой средней зарплаты в регионе.

– Спрос внутри страны понимаю. В СНГ – тоже. Но пару лет назад франшиза открылась… в Нигерии! Это прямо экзотика.
– Изначально делали ставку просто на русскоговорящих. Так открыли франшизу в США – там большая армянская диаспора, человеку оттуда стало интересно сделать школу. Протокол открытия школы по франшизе ведь он же единый. Мы просто сделали международный отдел и стали выставляться на выставках франшиз и онлайн-маркетплейсах. И не самая очевидная идея продавать русскую футбольную школу за границей сработала.

Илья Штеблов

Нигерийцы были настроены не на массовость, а на профессионализацию. То есть последующую продажу футболистов, чтобы те уезжали в Европу. У нас родители понимают, что отдали ребенка на футбол прежде всего потому, что ему это просто нравится. Получится пойти в профи – здорово. Не получится – окей.

В Нигерии же футбол – социальный лифт. Родители прямо говорили: «Мы приводим ребенка к вам в школу, но через пять лет ты должен его отправить минимум в «Генгам», а лучше в «Ниццу», «Монако» или «Вольфсбург».

– Ладно, в Нигерии конкуренция не такая высокая. Но вот в Азию же пришло огромное количество академий мировых топ-клубов.
– Очень забавно было в Сингапуре. Там земля стоит космических денег, потому с полями большая проблема. Весь чемпионат играется на одном стадионе: берег залива, на нем трибуна, а само поле на барже! Футболисты из раздевалки выходят на маленькие мостики, через мостики переходят на баржу. Прямо платформа на воде. И на этом плавучем поле играют все команды и все матчи местного чемпионата.
Для тренировок детей тоже было только одно подходящее место. И вот в одном комплексе занимались все футбольные школы — «Барселона», «Ливерпуль», «Челси» и «Юниор». Я ездил туда на открытие, обучал тренеров и местный персонал стандартам работы, но когда спрашивали, как мы планируем конкурировать со школой «Барсы» за детей, было сложно найти ответ. Тем не менее за счет обучения, стандартов и упорной работы мы смогли навязать конкуренцию даже таким грандам, в школе в Сингапуре открытие прошло успешно, и она до сих пор работает.

Знаю, местный франчайзи пригласил работать тренером известного сингапурского певца. То есть он реально местная звезда, сотни тысяч подписчиков в соцсетях, концерты дает регулярно, а по вечерам тренирует детей – ему просто по кайфу, специально прошел курсы детских тренеров.

Может быть, сколько-то клиентов тоже привел. Так или иначе, школа уже пять лет работает даже в такой конкурентной среде. Не очень большая, но 45-50 детей стабильно ходит (в России среднее значение – 70-80. – Прим. «РБ Спорт»).

– Ты четыре месяца гонял по Индии, открывая там школы. Первый культурный шок от страны?
– В экзотических странах всегда проблема с едой. Поэтому в новом месте всегда ищешь фастфуд, которому доверяешь. Нашел рядом с гостиницей KFC, взял острые крылья – как обычно. Но я не учел, что «острые» они по местным меркам. После первого кусочка я просто зарыдал.

Но это все равно лучше, чем местная еда. Когда я вышел из этого KFC, то увидел очередь к местному «фастфуду». Мужик брал деньги, потом ту же грязнющую руку по локоть опускал в чан с тестом, мешал его как половником, а дальше брал шмат и кидал в жаровню. Параллельно из окон летит мусор и приземляется рядом с очередью к этому мужику. Хорошо, если мусор в пакете — многие просто высыпают отходы из мусорного ведра. Картинка, мягко говоря, не вызывающая аппетита.

– Худший район, где ты был?
– Центр Дели. Идешь, все красиво. Вдруг свалка рядом с дорогой – мусора столько, что не видно почвы. И прямо на этой свалке живет целое поселение. Домик — это палка, воткнутая в мусор, на которую натянут брезент. То есть это даже не палатка. На фоне — жуткий шум от пробки. Правила там не соблюдает никто, зато сигналят постоянно и без повода – просто рефлекторно.

– Футбольные откровения были?
– Первая тренировка в только что открытой школе. Разминка, упражнения, а в конце, как обычно, двухсторонка. Дети подбегают ко мне и спрашивают: «Играем?» Утвердительно киваю головой, после чего вся толпа детей отбежала к бровке, разулась и выбежала на поле без обуви. Непонимающе смотрю на местного тренера, а он: «Ты же сам сказал – играем. Вот они и разулись». Оказалось, для них игра в футбол – это только босиком. Тренировки в обуви, а игра – без. Причем это не связано с тем, что кеды берегут.

– Ты себя ощущал «белым человеком»?
– Ты для них экзотика, причем совершенно не важно, из Америки приехал, Германии или России, – главное, «оттуда».
За мной закрепили человека, который должен был помогать. Доходило до неловкого. Мне не давали даже подойти к кулеру налить воды – пять метров пройти – это должен был делать этот несчастный парень. Там же еще кастовость сохраняется — и вот он был из такой касты, что никогда выше подобной работы не поднялся бы. Каким бы смышленым и исполнительным ни был.

Переход в РФС

– Почему ты ушел из «Юниора»? 2019 год, как раз пик развития всей системы.
– Ушел после коллаборации со «Спартаком» – когда появился «Спартак-Юниор». Мы вместе с клубом запустили первые школы с уже действующими партнерами «Юниора», а дальше уже начался этап продажи франшизы.

На всем протяжении работы в «Юниоре» мы балансировали между спортивной и коммерческой составляющей. Без последней невозможно расти, ведь проект развивался полностью самостоятельно, без какой-либо поддержки извне. Но мне всегда было интересно количество конвертировать в качество, выстраивать именно вертикаль, и когда я ездил учиться в «Аякс», «Олимпиакос», «Атлетико», загребское «Динамо», погружался в методологию и то, как устроены лучшие академии именно с точки зрения менеджмента, я исходил именно из того, что эти знания мне будут полезны именно в «Юниоре».

Тогда были как раз разговоры, что должна появиться своя академия с инфраструктурой, для этого и делали свой клуб, где я также был спортивным директором – предполагалось, что через какое-то время он будет состоять из выпускников «Юниора».
Проект со «Спартаком» выглядел очень интересно: клуб благодаря франчайзинговой сети расширял выборку по талантливым ребятам в регионах и одновременно популяризировал бренд. Я искренне верил, что мы сможем встроиться в четкую вертикаль, где дети до спартаковской академии будут начинать путь у нас.

Но быстро стало понятно: в этой истории слишком много коммерции и слишком мало спорта. Баланса и гармонии нет, а делать то же самое, что и так успешно делал пять лет, мне было менее интересно.

– Проблема была со стороны клуба?
– Нет, со стороны клуба был большой интерес, и Наиль Измайлов, который тогда от «Спартака» вел этот проект, был максимально заинтересован в нем. Работать под вывеской «Спартака» здорово, но это еще и большая ответственность. Но получилось так, что просто открывалась еще одна коммерческая школа – а я уже это все прошел.

Это интересный процесс, мне нравится работать с детьми, видеть их прогресс, обучать тренеров, наблюдать, как благодаря выстроенной системе работы дети прогрессируют, как групп становится больше, как появляются новые филиалы, но возникло ощущение стеклянного потолка. У нас только в России было 400 школ, а учитывая нашу географию, тренировки в «Юниоре» происходили в разных точках 24/7. Но чтобы не застаиваться и самому развиваться как специалисту, нужен был либо новый вызов извне, либо новая парадигма изнутри. Я видел ее именно в выстраивании спортивной вертикали, к чему готовился на многочисленных стажировках, но ее не случилось.

Тот самый баланс, о котором я говорю, сейчас пытается сделать «Динамо». У них тоже запустилась сеть франчайзинговых школ, при этом есть полноценные филиалы в регионах с уже понятной спортивной начинкой и задачей не увеличить массовость, а уже непосредственно готовить игроков.

– Но ведь у «Юниора» есть и спортивные успехи?
– Главный спортивный успех «Юниора» на текущий момент – это то, что мальчик, который начинал в томском филиале, сейчас вызывается в сборную России своего возраста. Речь про Демьяна Евдокимова, парень 2008 года рождения. Есть даже фото с тренировок в «Юниоре», где Демьяну лет шесть, на тренировку с мастер-классом приходил игравший тогда в «Томи» Евгений Башкиров.

Сейчас Демьян – в сборной, но вызывается туда из «Чертаново». Но, насколько я знаю, это первый пример игрока, который начинал в частной франчайзинговой академии и дорос до сборной. Хочется, чтобы таких примеров было больше, и ради таких эпизодов и интересно работать.

Другой успех – тренерский – Андраник Айрапетян. Лет шесть назад он начинал в «Юниоре» тренировать детей. Потом в составе группы тренеров ездил на стажировку в «Аякс». А в прошлом году вместе с «Балтикой» стал победителем Межрегиональной ЮФЛ.

– Сейчас ты в РФС тоже занимаешься юношеским футболом.
– По большей части Юношеской футбольной лигой. Одной из главных проблем региональных школ было отсутствие нормальной практики. Как раньше выглядело первенство России: на две недели все съезжаются в одно место, проводят максимально много игр в короткий срок, к концу парням уже физически сложно что-то демонстрировать, а в группах результаты по 8:0.

Теперь же ребята уже с академии привыкают к недельному циклу. Плюс появляется четкая структура: межрегиональные ЮФЛ → федеральная ЮФЛ → молодежная лига → профессиональный футбол.

Понятно, что не мы готовим этих ребят, это делают тренеры в академиях. Но благодаря ЮФЛ теперь РФС создает среду, чтобы они развивались, соревнуясь с равными.

– Ты занимаешься спортивной аналитикой всех ЮФЛ. Что анализируешь?
– Эта аналитическая работа отличается от работы аналитика в клубе, который изучает соперника, разбирает его сильные, слабые стороны, стандарты, помогает тренерскому штабу. Нас интересует не только спортивная составляющая всех участников всех лиг, но и многие другие аспекты: демографический, социальный, даже финансовый. Да, мы глубоко погружены в то, что за игроки выступают во всех наших лигах, стараемся знать их возможности и внимательно за ними следить, но это не ключевое. Нам важно генерировать данные, которые позволят сделать лигу интереснее, конкурентнее, полезнее для команд и игроков. Препарировать процесс, глубже понять, как происходит формирование высококлассного игрока, как это сделать и поспособствовать этому.

Плюс изучаем какие-то дополнительные аспекты. Недавно провели исследование эффекта относительного возраста в ЮФЛ. Дети, родившиеся в первые месяцы года, превалируют в составах над теми, кто родился ближе к концу. Изучили составы ЮФЛ, спустились на уровень детских соревнований – и в ранних возрастах действительно этот эффект ярко выражен. Получается, мы теряем много талантов на этапе отбора — просто потому, что «ранние» дети в них успешнее. Они банально крупнее, выше и чуть более развиты по скиллам. Про эффект относительного возраста уже несколько лет говорит Эдуард Безуглов, он даже опубликовал свое исследование и читал на эту тему лекции – полезно.

«Поздним» детям сложнее пробиться, им нужно давать больше шансов – например, устраивать дополнительные отборы к концу года или допустить лимитированное включение таких игроков в заявку более младших возрастов, чтобы дать больше игровой практики. Прорабатываем этот вопрос в ЮФЛ.

Зарубежный тренерский опыт

– Ты организовывал стажировки тренеров в топовые академии – «Аякс», «Атлетико», загребское «Динамо». Личная инициатива?
– Да, еще во время работы в «Юниоре» договаривался с тем же «Аяксом». Брал отпуск и ехал в Амстердам на полторы недели. 19 тренеров из Англии – клубы из академий а-ля «Фулхэм», «Вест Бромвич» — и я. У меня на работе офигели: думали, увидят фотки с моря, а я в «Аяксе» зависаю. Но тогда это стоило дешевле, чем отпуск на море, – 50 тысяч рублей плюс билеты.

– Что было в Голландии?
– На месте я решил спросить, могу ли привозить тренеров из России. Ответили: ради бога. Через пару месяцев повез первую группу – 30 человек. Сейчас бы я на это не решился – огромная толпа, которая не знает английский. Приходилось быть одновременно пионервожатым и переводчиком, слишком много организационной работы. В той группе, кстати, был Нариман Акавов — он несколько месяцев при Газизове был главным селекционером в «Спартаке», а сейчас руководит селекцией «Динамо».

Илья Штеблов

Очень обидно тогда сорвалась поездка у Никиты Ковальчука, он же Картавый Ник. Он тоже должен был поехать с нами, мы были на связи, договаривались, но в последний момент выяснилось, что у него проблемы с паспортом – банально закончились страницы для проставления визы и нужен новый паспорт. Пока он его делал, дедлайн по утверждению участников стажировки прошел, буквально несколько дней не успели.

Потом ту же самую историю я провернул с «Атлетико» – отпуск, неделя в академии в Мадриде, договорился с руководством, вернулся и набрал группу. Туда вместе с Нариманом поехал Миша Кожевников – помощник Кононова в «Спартаке», который в 24 года был самым молодым тренером РПЛ. И так несколько раз ездил в «Аякс» и «Атлетико» – итого восемь поездок. Сам лично, не в составе группы, ездил еще в «Олимпиакос». Потом еще собирали группу в Загреб. Потом — та самая конференция, история с Головиным, ковид, и все накрылось.

– С точки зрения тренерского образования европейские академии – другая вселенная?
– Совершенно нет, просто другие. Я же параллельно еще и тренировал в «Юниоре». И вот после первой поездки был соблазн утвердиться в мысли: «Теперь я знаю все. Буду делать точно как там». Но это грубая ошибка. Нужно адаптировать, понимать, что будет подходить, что нет. Я был в «Аяксе» четыре раза – и все эти стажировки были разными. Тренеры на одни и те же вопросы давали совершенно разные ответы. Так что дело не в том, что ты «приехал в цивилизацию». Ты приехал за новым опытом.

Пример: в «Атлетико» есть целый департамент, отвечающий за ментальность футболистов. Смотришь и думаешь – вау. Но при этом условия в академии очень плохие – видавшие виды поля, раздевалки в вагончиках. Любая московская академия даст фору.

– А были прямо откровения?
– Сейчас мы говорим, что в детском футболе нужно уходить от таблиц и результата. В «Атлетико» на тебя с такими тезисами посмотрят как на сумасшедшего: «Как это без таблиц, как это не побеждать? Вы что, с ума сошли?»

Мне рассказывали про Сауля. В детстве он буквально не понимал, что значит играть на ничью – в каком-то матче его команде хватало очка. В голове Сауля это не укладывалось – прямо как у того индуса, не понимавшего моего удивления босым ногам. При этом нет никакой накачки и закрепощения, они не боятся ошибок. То есть да, они выходят на поле с мыслью о том, что должны победить, но если этого не случится, они знают, что им никто не напихает. Победный менталитет не равно боязнь ошибки.

Это очень тонкий момент. У нас же сейчас как будто все хотят броситься в другую крайность – раньше все бились за результат, а теперь переворачиваем все на 180 градусов и отменяем таблицы. Потому что где-то в Дании кто-то так делает. Считаю, что нужно не с одной крайности на другую прыгать, а искать золотую середину.

Еще интересное: у «Атлетико» в каждом возрасте по две-три команды. Если не тянешь, тебя не скидывают со скалы, как в «Спарте», а просто переводят во вторую команду. Тот же Сауль в какой-то момент оказался аж в третьей, но потом вернулся в главную по своему возрасту. У нас бы такой парень уже давно растворился бы.

В загребском «Динамо» тоже был занимательный момент. Девушка, которая отвечает за физическое воспитание игроков во всей академии, рассказала, что для развития координации мальчишек они проводят занятия по русским народным танцам. Говорит, что с точки зрения пластики и координации они самые подходящие именно для футболистов. При этом в академии «Краснодара» парням дают латинские танцы. Это наверняка тоже полезно, но просто парадоксально иногда бывает – оказывается, нужно приехать в Загреб чтобы узнать, что наши русские народные танцы полезны для футболистов.

– Ощущение, что наши тренеры варятся в своем котле и не очень хотят узнавать что-то новое, верное?
– На самом деле у нас многие тренеры стремятся к получению знаний, хотят развиваться, узнавать новое, ездить на стажировки, посещать конференции, изучать специальную литературу. Простые примеры: в прошлом году я организовывал вебинар с бывшим директором по развитию академии «Аякса» Эдом ван Шаиком – с ним как раз познакомились, когда я ездил к ним учиться – про то, как там у них в «Аяксе» ведется работа: откликнулось человек 200 тренеров. В позапрошлом году такое же мероприятие организовали с Томасом Гроннемарком — это тренер по аутам «Ливерпуля» и консультант многих клубов, желающих попасть на вебинар также было огромное. К знаниям наши тренеры точно тянутся.

Илья Штеблов

Главная проблема не в том, что не хотят узнавать, а в том, что не хотят делиться. В Испании есть приложение, которое разработала и внедрила лига: туда загружаются все тренировки академий клубов первой и второй лиг – всего 42 команды. То есть тренер из академии клуба второго дивизиона видит не только все конспекты коллег из «Реала» или «Барсы», но и тех команд, против которых он играет. Изучай, подмечай что-то новое и нестандартное. Истинный коллективный разум. Я был на стажировках в «Аяксе» и «Атлетико» — но спроси, где я был на стажировках в России?

– Где?
– Нигде. Потому что их мало – ну, разве что «Чертаново» устраивает изредка и «Зенит» иногда. Нужно учиться и привыкать делиться знаниями. Должно быть понимание, что если речь про ЦСКА и «Спартак», то соперники – это Федотов с Абаскалем. А тренеры детских и юношеских команд в академиях – ну какие соперники? Вы коллеги! Вы делаете одно дело – готовите игроков, просто с разными эмблемами на груди.

В «Футболономике» рассказывалось об исследовании одного феномена: футбол исторически развивался, прежде всего в портовых городах – Амстердаме, Ливерпуле, Порту, Гамбурге. Там, где был обмен знаниями, идеями, культурой. Первоначально англичане привозили на кораблях новые методики и идеи, подходы, потом это распространилось. Мы же не в состоянии ими обмениваться в рамках одного города – в России как будто не принято делиться знаниями с коллегами.

Почему умирает футбол в регионах?

– Какова идеальная модель развития регионального клуба из второй лиги?
– Для меня пример – старый донецкий «Шахтер», примерно в те времена, когда там работал Александр Атаманенко, открывалась «Донбасс Арена». Весь город должен жить командой, бренд местной команды должен по-хорошему «преследовать» горожанина на всех этапах его жизни, повсюду.

В супермаркете бутылка воды – под брендом клуба. Работники крупнейших предприятий города – болельщики клуба, для них организовывали автобусы, реализовывали билеты. Все учебные заведения, студенты через профсоюзы – попадают на стадион. В школах – открытые уроки от клуба. Турниры местной федерации футбола – все совместно с местным клубом. Открывается детская футбольная школа – тоже под брендом клуба.

Если в регионе есть клуб, это по-хорошему должно значить: никаких «юниоров» здесь в принципе не может быть, а должны быть коммерческие филиалы этого клуба. Не мы должны были в Томске открывать «Юниор», а «Томь» должна такое делать – получала бы и деньги, и целую сеть своих воспитанников.

Когда жил в Томске, периодически играл в футбол в манеже с мужиками. Со мной в команде играл Игорян, как это бывает в таких ситуациях, чей-то знакомый. Мужчина на хорошей машине, видно было, что в достатке живет. «Ребят, а чего сегодня улица Белинского перекрыта?» Отвечаю: так матч же сегодня, «Томь» играет. Он такой: «Ааа… А они в каком дивизионе сейчас?»

То есть мужик между отдыхом с семьей, выездом на рыбалку, походом в баню или бог весть чем еще выбирал игру в футбол. То есть он уже изначально лояльный к футболу человек, но пока предпочитает футбол потреблять как участник, а не как зритель.

– Но при этом даже понятия не имел, как играет клуб из его региона.
– Да! А такие, как Игорян, должны знать о «Томи» все. Это целевая аудитория клуба. Должна быть устойчивая ассоциация: футбол в этом регионе – это и есть «Томь». Игорян, чтобы играть в футбол, покупал бутсы за десять тысяч – а мог бы столько же оставить за мерч в клубном магазине. Если бы «Томь» реально озаботилась бы привлечением таких «игорянов», совершенно точно была бы жива. И вот такие «игоряны» есть в каждом городе, а в городах есть свои футбольные клубы.

Радует, что примеры работы с аудиторией в регионах появляются, есть к чему стремиться и на кого ориентироваться. «Балтика» классно работает с болельщиками, «Шинник» активно начал работать, в Волгограде традиционно много болельщиков, во Владикавказе, уверен, после строительства стадиона тоже будут полные трибуны.

А в Томске, где с аудиторией не работали, а просто жили от транша к траншу от спонсора, все закончилось тем, что клуб «Томь» прекратил существование. А на собрании болельщиков в поддержку клуба собралось 40 человек, которые решили спеть гимн клуба. 20 из этих 40 во время пения подсматривали в телефоны, потому что не знают слов.