26 августа Иван Штырков проведет бой с Константином Ерохиным на турнире Hardcore Boxing. В интервью «РБ Спорт» Иван объяснил, зачем принял этот поединок за месяц до боя по ММА на RCC, назвал предварительную дату поединка с Владимиром Минеевым, ответил на вопрос Александра Шлеменко – почему сдался на удушающем в бою с Ясубеем Эномото, а также предположил, что будет делать Джон Джонс после встречи со Стипе Миочичем.

— Ваш бой с Ерохиным анонсировали довольно неожиданно. Как он появился?

— Мне позвонил Толя Сульянов и предложил бой по боксу с Костей Ерохиным. Я не мог отказаться от такого замечательного предложения. Мы с Костей знакомы – не сказать, то друзья, но пересекались на спортивных мероприятиях, пару раз спарринговали на сборах в Дагестане.

— 22 сентября у вас должен состояться бой по ММА на RCC. Это сто процентов в силе?

— Бой запланирован. Но впереди 26 августа – после этого будет понятно, сто процентов или нет. Придерживаюсь правила не заглядывать за спину соперникам. Второй момент – всякое бывает на подготовке: травмы, люди заболевают. Пока в клетку не вышел, нельзя сказать про сто процентов.

— Сильно рискуете, принимая бой за месяц до следующего поединка?

— Мы рискуем каждый день на каждой тренировке. Травма может прийти из ниоткуда во время обычной работе на мешке. Просто я сейчас нахожусь на таком этапе карьеры, что хочется побольше движения и возможностей, чтобы от них не отказываться. Мне это интересно и дает стимул для тренировок и выступлений. Понятно, что за двумя зайцами погонишься, от обоих можно получить. Надеюсь, все пройдет отлично.

— То есть анонс боя 22 сентября будет после 26 августа?

— Думаю, да. Чтобы не складывать все яйца в одну корзину. Спокойно закончим одно дело и начнем второе.

— И вы, и Камил Гаджиев говорили, что о бое с Владимиром Минеевым почти договорились. Поединок состоится в ноябре в Сочи?

— Договаривались, что это бой по кикбоксингу, предварительная дата 18 ноября. Место проведения – Сочи. Но в нашем деле, пока бой не состоялся, нельзя вообще ничего говорить. Сами знаете, какая обстановка в мире и стране. Живем одним днем, но строим планы на будущее. Надеюсь, все планы сбудутся и все бои пройдут отлично, без травм.

— Как будет строиться ваша подготовка после боя с Ерохиным?

— На самом деле, я и так нахожусь на сборах в Дагестане. Прилетел специально на конференцию «Хардкора». Давно там не был, поспарринговал с ребятами, побегал в горы, поработал с другими тренерами. Немножко поменял обстановку больше для психологического состояния, потому что долго никуда не выезжал из Екатеринбурга на сборы. Я строил подготовку к бою по ММА 22 сентября и ничего особо не менял. Только индивидуальную техническую работу на лапах и мешке, ну и на спаррингах стараюсь больше боксировать. Настрой боевой на все поединки, но тренировочный план я никогда особо не меняют под бокс.

— В последние недели была большая дискуссия вокруг Александра Шлеменко, в которой вы поучаствовали. Два вопроса от Александра и Андрея Корешкова, которые они проговаривали в своих интервью. Первый – вы сказали, что если бы у вас были такие же условия как у Шлеменко, то вы развили бы школу лучше. Можете привести пару примеров, в чем лучше?

— Могу так сказать: нет предела совершенству, всегда можно сделать что-то лучше. Мне кажется, что я бы смог лучше. Я не говорю, что Александр ничего не сделал. Можно по-разному воспринимать мои слова. Если в агрессию и критику, то можно хоть что напридумывать. Можно воспринять их, что при равных обстоятельствах можно было сделать лучше. Если нет, и я просто не знаю о каких-то факторах, почему не получилось лучше – это тоже имеет место быть. Мне кажется, что Андрей Корешков мог драться чаще и на более высоком уровне, чем он делал это на протяжении последних лет.

— Но выступления Корешкова – это же не какие-то неправильные действия Шлеменко.

— Я не сказал, что у Шлеменко есть неправильные действия. Нужно воспринимать слова так, как говорят люди, и не додумывать. Я не говорил, что я бы мог сделать лучше, чем Саша. Я никого не сравнивал и не пытался унизить или оскорбить. Просто в моем понимании можно было сделать лучше. Чтобы Андрюха дрался чаще. Может быть, просто я так этого хотел все это время и долго ждал его боев, не понимая, почему он не дерется.

— Также вы сказали, что Оливейра приехал за деньгами и очень легко постучал в бою со Шлеменко на удушающем. Александр спросил, почему вы сдались в бою с Эномото на удушающем? Тоже выходили за деньгами и не хотели драться?

— Я помню, что Саша это сказал, но и тогда не понял, причем здесь это. Мне кажется, что от таких удушающих, который Саша сделал бразильцу, не сдаются бойцы, которые приехали драться до последнего. Он задушил через руку у сетки – так задушить профессионального спортсмена очень сложно. Или нужно иметь столько физической силы, чтобы сломать человеку шею и еще продавать плечо. В моем понимании это практически невозможно. Когда я сдался Эномото, все видели, какой там был удушающий – со спины. Вопроса я не понял. Почему я сдался? Потому что меня душили.

— То есть акцент именно на разнице в удушающих приемах?

— Конечно. Если у Александра есть позиция, что нельзя сдаваться на удушающих и лучше уснуть, у меня такой позиции нет. Я не хочу, чтобы мой мозг получал гипоксию. Мозг каждого из бойцов на протяжении карьеры и так получает достаточно урона. Если еще допускать засыпание от удушающих, это не очень хорошая история для мозга. Когда я понимаю, что не выберусь с болевого или удушающего, зачем я буду засыпать? Я лучше сдамся и мне не сломают руку – я смогу продолжить. Потренироваться и реваншироваться лучше, чем лечить руку, которую мне отломили. При этом непонятно, вернусь ли я в строй. То же самое с засыпаниями. Если люди думают, что при засыпании на удушающем нет никаких последствий для мозга, я вас расстрою. Последствия огромные.

— Смотрели ли вы бой Пономарев – Вахаев? Спорят про удары Вахаева – были ли они лишними, или он просто не заметил травму Григория.

— Кому-то удары могут показаться лишними. Кто-то скажет, что, действительно, в адреналине и азарте не заметил этот перелом и не понял, почему Пономарев схватился за ногу. Да, можно было ударить меньше раз, но это же мгновение – мы смотрим по телевизору, все видим со стороны и думаем, что времени на принятие решения много. Это останется на совести Вахаева, хотя он извинился в интервью и признает, что нанес лишние удары.

— Как думаете, Стипе Миочич сейчас представляет угрозу для Джона Джонса?

— Миочич – хороший боец, ударник с боксерской базой, с тяжелым ударом. Такие бойцы всегда представляют угрозу. В единоборствах есть момент, который никто никогда не просчитает, кроме близких людей и тренера – это настрой бойца. Кто-то просто выходит получить деньги за свое имя. Достаточно того, что человек проводит в клетке сколько-то времени, но без заряда идти до конца. Разные вещи, когда человек настроен на битву до последней секунды, независимо от урона, или просто зарабатывает деньги и не хочет стараться. Подготовка и физическая форма – неотъемлемая часть тренировочного процесса. Но если человек в отличной форме не настроен побежать и рубиться до конца – это хуже, чем когда человек не в очень хорошей форме настроен биться до последнего.

— У вас нет ощущения, что UFC не даст Сергею Павловичу бой с Джонсом, и тот скорее завершит карьеру?

— Они много чего могут придумать. Например, что Джонс оставит пояс и будет драться просто как звездный боец. Джонс уже вне каких-то спортивных правил, сеток или иерархий. Есть у него пояс или нет, он сам будет ставить условия, где, с кем и когда ему драться. Думаю, это даже не UFC будет решать, а зависит от желания Джонса – драться с Павловичем или нет. Мне кажется, это уже другая игра – нет речи о спорте в том виде, как мы это представляем: если Павлович номер один, то по правилам он должен драться с чемпионом вместо Миочича. Но дерется Миочич, который уже долго не выступает. Это звонок, что у UFC и Джонса вряд ли есть огромное желание провести бой с Павловичем.