Спортивный психолог: Если у «Спартака» есть подобная PR-задача, то Зарема Салихова свою миссию реализовывает

— С каким запросом чаще всего приходят спортсмены?
— Это выгорание, стресс и невозможность с ним справиться. То есть настолько тяжелые переживания, настолько повышена значимость происходящих в жизни событий, что спортсмен находится в жутком стрессе с тревожными и депрессивными включениями — и он самостоятельно уже не справляется. Эмоциональные переживания накладывают отпечаток на его достижения, на физический статус. У него падает эффективность, выносливость, физические показатели, повышается травматизация. Понимая, что дело не только в физике, но и в психике, спортсмен или его окружение принимают решение обратиться к психологу. Но и не исключаем какие-то бытовые моменты: тревогу, депрессию, определенные невротические состояния.

— С кем тяжелее работать? Со спортсменом-одиночником или спортсменом из командных видов спорта?
— По моему опыту, со спортсменами из командных видов спорта. Одиночник чаще сам созревает для того, чтобы обратиться к психологу. В основном он предоставлен сам себе, он внутри себя проживает определенное состояние и находит пути решения проблем. Когда человек находится в команде, у него много советчиков, много людей, которые задают моду или дают определенные варианты решения проблем. В команде чаще всего бывает стыдно обращаться к психологу. Спортсмены, приходящие из команды, просят ни в коем случае не раскрывать информацию о том, что они обращались к психологу. В одиночном виде спорта спортсмен более автономен в принятии своих решений.

— У кого чаще возникает потребность в помощи психолога? Кому легче справляться с давлением?
— В команде может быть проще, потому что есть больше возможностей переключить внимание: есть друзья или, наоборот, недруги. Фокус внимания рассредоточен во внешнем пространстве. Команда сама по себе может иметь определенный терапевтический эффект. В одиночном виде спорта фиксация больше на себе. Одиночнику тяжелее переживать определенные эмоциональные состояния. Поэтому такие спортсмены чаще обращаются к психологу.

— Есть вообще какая-то статистика, что в каком-то виде спорта чаще прибегают к помощи психолога, чем в других видах?
— Это зависит не от вида спорта, а от руководства. Если руководство, тренерский штаб, администрация понимают ценность психологии, то и спортсмены будут чаще обращаться к психологу. Потому что нередко случаются такие истории, когда приходит спортсмен и заранее обговаривает тот момент, что его тренер не должен об этом узнать, поскольку он плохо относится к профессии психолог. Другая ситуация, когда тренер обращается к спортсменам и говорит: «Ребята, психолог поможет вам улучшить ваши индивидуальные показатели». Безусловно, не всем это нужно и не все к этому готовы. Спортивная психология у нас до сих пор не развита. Сравним с развитием психологии в бытовом варианте, в которой появляются даже свои лидеры мнений. Тот же самый Михаил Лабковский. Когда он появился, прогремели его книжка, его выступления. Его афоризмы гуляют по интернету. Случилась такая революция снизу вверх, которая привела к формированию общественного мнения, административных ресурсов психологической помощи в большем объеме, чем это было раньше. В спорте, я уверен, это будет революция сверху вниз, когда руководство сперва примет решение, что психология важна, что она улучшит показатели спортсмена и в целом вид спорта, будут дальше создаваться ставки для врачей-психологов. И тогда уже можно будет вести какую-то статистику.

— В фигурном катании случился скандал. Елизавета Нугуманова обвинила тренера Рукавицына в буллинге из-за лишнего веса. Большинство тренеров поддержало Рукавицына, очень малая часть спортсменов – Елизавету. В целом в России сложилось мнение: если тренер не будет жестким, то результата не будет. Почему здесь такой подход считается нормой? Где грань между дисциплиной и жестокостью? Складывается впечатление, что спортсмен не защищен.
— Это старая тренерская школа. Она имеет под собой вполне весомые обоснования – она дает результат. И он до сих пор есть. Но это не значит, что такой метод не должен меняться. Да, результаты есть, но при таком подходе они будут с каждым годом хуже. Потому что такая система воспитания спортсмена сейчас менее продуктивна. Многие знают теорию поколений. То, что было приемлемо для поколения «игрек», для поколения «зет» уже нет. Нужно учитывать индивидуальный подход, потребности. Такая жесткая система, безусловно, не существовала бы, если бы не показывала результата. Но сейчас результаты при другом подходе могут быть выше. Жесткая система отсеивает слишком много ребят, которые могли бы показать очень хорошие результаты. И не потому, что эти спортсмены слабые, а потому, что психологически не вывезли такой стиль общения. Спортсмен ушел в депрессию, конфликт, он бросил на эмоциях, а мог достичь хороших результатов. Мы не исключаем того, что есть спортсмены, которые действительно не справляются. Старая система не может сосуществовать с новыми поколенческими теориями. Нужен подход, который учитывает индивидуальные потребности, где не будет травли, личных негативных оценок. Например, если ты прибавила 1 кг, то вот тебе оценка – ты жирная, у тебя ничего не получится, тебя никто не будет любить. Начинаются запугивание, прорисовка негативного будущего. Естественно, если спортсмен через это проходит, его психика многое способна выдержать, но далеко не все обладают таким умением адаптации. Кто-то не способен привыкнуть к такому. В принципе, человек и не должен привыкать к оскорблениям и неуважению. Да, жесткость в большом спорте есть, но она должна быть не в плане личных оскорблений, а в плане не дать возможность проявить слабину – лучше заниматься, больше прилагать усилий, не лениться. Все это можно реализовать без личных оскорблений. Раньше люди не фиксировались на том, что при обращении к ним используются матерные слова. Спортсмены считали, что это не оскорбление, а дополнительная экспрессия и придание веса словам тренера. Теперь они воспринимаются так, как есть – оскорблением.

Елизавета Нугуманова

— Почему сами спортсмены оправдывают жестокие методики тренеров?
— Работают сила внушения и опыт прошлых поколений. Тренер говорит своему новому спортсмену: «Да, я тебя крою матом, но посмотри на Сидорова, Петрова, Иванова. Они олимпийские чемпионы. Я с ними точно так же общался, если даже не жестче». Это внушение того, что система работает. Она и правда работает. Но не все доживают до результата. И многие спортсмены просто психологически не выдерживают такого прессинга. В партнерской системе тренерский подход тоже может быть жестким. Спортсмена заставляют много работать, много тренироваться, но при этом не умаляют его достоинства. И это важно. Не рушить личность, не делать из человека некий механизм в большой системе, где он не чувствует своей значимости.

— В спорте вес имеет большое значение. И одно дело, когда с ним борется взрослый мужчина-футболист, другое – юная хрупкая девушка. Как в целом с психологической точки зрения справляться с проблемой лишнего веса? И как тренеру в данной ситуации лучше вести себя?
— Во-первых, нужно правильно диагностировать проблему, если она вообще есть. Бывает так, что неправильно произведена оценка. Например, в моей практике был спортсмен, которого сняли с соревнований за лишний один килограмм, притом что он просто плотно позавтракал. Тренер ему сказал: «Ты разожрался, я тебя снимаю с соревнований!» Прошло несколько часов, он вернулся к прежнему весу. Нужно правильно оценить ситуацию. Действительно ли у спортсмена лишний вес или это субъективное представление и требование тренера? Не связано ли это с какими-то гормональными скачками? Например, во время менструаций у спортсменки, когда случается краткосрочный скачок веса из-за отечности. Это имеет большое значение в таких видах спорта, как художественная, спортивная гимнастика, фигурное катание. К этому жестко и ревностно относятся. Должна быть объективизация с подключением врачей, диетологов. Если же спортсмену ставится диагноз расстройство пищевого поведения, то производится соответствующая работа с различными специалистами, которые помогают спортсмену разобраться в том, что происходит, вырабатывается тактика действий для решения этой проблемы. Нужно поставить задачу и решать ее. Если обесценивать проблему спортсмена, говорить ему о том, что у него нет будущего, то он либо сломается, либо будет показывать результат, но внутри не чувствовать удовлетворения. Да, я завоевал золотую медаль, но я все равно не удовлетворен, потому что тренер сказал, что со мной что-то не так, у меня не такая фигура, не из того места руки растут и т.д. Эти слова могут обесценить победу. В моменте человек радуется, а потом он возвращается к реалиям — и вся радость растворяется.

— Президент Федерации фигурного катания России Александр Горшков сообщил, что он не в курсе конфликта между фигуристкой Нугуманвой и ее тренером. Однако после давления общественности ФФККР решила создать комиссию по этике, которая будет заниматься вопросами, аналогичными скандалу с Лизой Нугумановой. Правильно ли выносить подобные скандалы в публичное поле, а руководству вмешиваться в такие конфликты?
— Руководству правильно вмешиваться, если конфликт зашел в тупик и никто из сторон не готов двигаться к примирению, то есть настолько острое противоречие, что необходимо вмешательство третьей стороны. Руководство не выступает просто руководством, которое директивным решением предлагает помириться. Оно должно выступить медиатором, выяснить, какие претензии у одной стороны, какие — у другой, что можно было бы сделать, чтобы эти претензии нивелировать или сократить. Если конфликт затяжной, длится годами, где есть жесткий директивный тренер, где есть травля, унижения спортсмена, то, безусловно, какой-то объективный внешний контроль был бы неплох. В такой ситуации спортсмен часто чувствует себя одиноким, у него появляется чувство беспомощности, поэтому ему необходимы поддержка и понимание, что за его спиной тоже кто-то стоит. И третья сторона нужна не обязательно для того, чтобы поругать или наказать тренера и федерацию, но чтобы выступить объективным контролем происходящего и медиатором для разрешения ситуации.

— В фигурном катании подняли возрастной ценз. На взрослых турнирах фигуристы смогут выступать сперва с 16 лет, потом — с 17. Ранее можно было с 15. Правильное ли это решение с точки зрения психологии?
— Считаю, что можно было оставить и 15 лет. Эти два года не особо критичны. Мы же не говорим о том, что взяли ребенка 12 лет, он пару лет потренировался, вышел неподготовленным к большим нагрузкам. Нет. Эти подростки имеют серьезную профессиональную подготовку. Они в свои 15 лет – уже профессионалы. Они выступают на олимпиадах, они к этому готовы. Эта подготовка шла достаточно долго. Они начинают с 4-5 лет, и это значит, что к 15 годам у них есть стаж в 10 лет. Это огромное количество времени, потраченное на этот вид спорта. Можно сказать, что это профессионал, который готов к тем нагрузкам, которые ему предлагают. И физически, и психологически. В спорте высоких достижений спортсмен отказывается от увеселений, увлечений подросткового возраста, во многом себя ограничивает и готов к такому образу жизни. Если подростки в этом возрасте показывают свои лучшие результаты, то нужно позволить им это делать. Да, есть прессинг тренеров, давление родителей и общества, но не нужно списывать амбиции самих спортсменов. Нет такого, чтобы ребенок говорил, что он хотел играть на скрипке, а его поставили на коньки и сказали: «Нет, ты будешь олимпийским чемпионом!» И он вышел и стал олимпийским чемпионом, а потом повесил коньки на стенку и, наконец, взял в руки скрипку. Нет, они тоже хотят этого. Это обоюдное желание всех сторон: и родителей, и тренеров, и спортсменов.

— Известный факт. Фанаты фигурного катания — очень агрессивные. Даже в футболе не встретишь таких войн в комментариях, как под топиками о фигурном катании. Футбольные фанаты часто сами говорят, что боятся связываться «с этими домохозяйками». Это какой-то парадокс. Вид спорта красивый, а вокруг него много грязи. Откуда в этом виде так много злости? Почему так происходит?
— Многое зависит от аудитории, которая следит за спортом. Вы сами сказали про домохозяек. Футбол в основном смотрят крепкие мужики. Болельщики фигурного катания проявляют себя в комментариях агрессивно, раздраженно, и вполне вероятно, что в их жизни меньше возможностей выплеснуть агрессию. Футбольные болельщики чаще могут пойти и разрядиться, например, в занятиях спортом, какими-нибудь единоборствами. Та сторона, которая болеет за фигурное катание, имеет меньше таких возможностей. И, видимо, она находит лазейку выплеснуть свою агрессию именно в комментариях. Этой агрессии слишком много, поэтому мы видим ее в интернете в гипертрофированном варианте. Она изощренная, разнообразная и объемная.

— Про теннис. Андрей Рублев никак не может преодолеть рубеж четвертьфиналов на турнирах Большого шлема. Недавно он проиграл очередной на «Ролан Гаррос». В послематчевой пресс-конференции Андрей сказал: «Психология. Все дело в психологии. Я никак не могу справиться с эмоциями». Эмоции Андрея выражаются в очень жесткой форме. Помимо ругательств, он бьет себя ракеткой до крови. Иногда за Андрея становится очень страшно. Понятно, что эмоции бывают у всех. Но почему у Андрея они выражаются в такой жесткой форме?

Андрей Рублев

— Это вопрос высоких требований к себе. И если эти требования не реализуются, включается аутоагрессия. Здесь возникает вопрос: откуда это появилось? Если бы я с ним работал, я бы спросил его, как ему помогут подобные действия. Это может быть привитый шаблон, которым он пользуется в своей практике. У нас у всех есть шаблоны. Они нужны для того, чтобы сократить время для принятия решений и долго не рефлексировать в однотипных ситуациях. В данной ситуации вопрос, как был заложен этот шаблон. Почему Андрею важно проявлять к себе агрессию и есть ли другой механизм, который может помочь спортсмену в подобной ситуации.

— Насколько проработка данных эмоций может позволить ему сделать прогресс в игре?
— Конечно, есть исключительно профессиональные моменты, но, на мой взгляд, психология помогает во всем, в том числе и в спортивных достижениях. Мы можем предположить, что есть определенные требования к себе. Требование, что я всегда должен быть лучше всех. Если это требование не выполняется, включается определенная интерпретация: со мной что-то не так, я мало старался, я был к себе слишком мягок, и мне нужно прямо сейчас, в момент проигрыша, что-то сделать для того, чтобы быть лучше.

— Как с точки зрения психологии можно расценивать культуру отмены? Россия сейчас стала самым массовым продуктом культуры отмены. Наш спорт — в частности.
— Безусловно, это решение неправильное, оно политизированное. Обычно спортсменов наказывают за серьезные правонарушения. Например, за допинг. В этом же случае они ничего страшного не совершили. В такой ситуации у спортсмена может появиться ощущение разочарования. Если говорить о тех людей, которые принимают данные решения, на мой взгляд, происходящее показывает их беспомощность. Я бы даже назвал это истерикой. Ты лишаешь флага, гимна спортсменов, заставляешь их делать политические заявления. Что это значит? Это значит, что у тебя нет других механизмов давления. Это выглядит мелочно. Низко отыгрываться на людях, которые ничего не могут сделать в ответ. Они же не могут взять и отменить тех, кто отменяет. Это издевательство над слабыми. В этой ситуации спортсменов нужно существенно поддержать, объяснить им, что дело не в них, а в политике, федерациях, которые принимают такие необоснованные решения. Что все рано или поздно пройдет, а все ограничения будут сняты. Да, безусловно, спортсмен теряет время. Его век короток. Он не попадает на какое-то соревнование, на котором он потом в силу возраста или формы не сможет выступить. Он чувствует раздражение, разочарование, тревогу. Но с данной ситуацией ничего невозможно сделать. Если мы можем что-то сделать, мы это меняем. Если сделать ничего нельзя, мы адаптируемся к ситуации. Спортсмен должен участвовать в соревнованиях, до которых он допущен. В данном случае – локальных. Но тем не менее это возможность реализовывать свою карьеру. Да, не так, как он желал. Но не все подвластно человеку. Есть вещи, которые случаются без его ведома. И они будут происходить. Будут травмы, например. Это тоже эпизоды, которые не подчиняются его воле. И в такой ситуации наша задача не побороть то, что побороть нельзя, а суметь адаптироваться и правильно интерпретировать произошедшее. Если спортсмен не попал на соревнование, он начинает интерпретировать происходящее в худшую для себя сторону. Например, я всю жизнь мечтал попасть на соревнования, теперь я не попал и больше не попаду, а это значит, что моя карьера не реализовалась и я неудачник. Это ложная интерпретация. Неудачник – это очень объемное определение. Это когда во всем ничего не получается: в личной жизни, в карьере. Мы выясняем вместе со спортсменом, как он интерпретирует произошедшее, выявляем когнитивные искажения и убираем их. Это вполне рабочая схема из трех компонентов. Мысли рождают эмоции, эмоции приводят к определенного рода поведению. Если я негативно интерпретировал для себя событие, это приводит меня к негативному опыту: депрессии, раздражению, гневу, разочарованию. И дальше я могу совершить какое-то ложное действие. Если я назвал себя неудачником, я себя и поведу как неудачник. Возьму и на эмоциях приму решение уйти из спорта. Хотя карьера далеко не закончена. Это было эмоциональное решение, основанное на ложных умозаключениях. Если бы спортсмен проговорил все это психологу и вместе с ним выявил бы, что есть определенные искажения в логике, тогда он не принял бы этого ложного решения.

Зарема Салихова

— Супруга владельца «Спартака» Зарема Салихова всегда очень активно проявляет себя в СМИ. Комментирует буквально каждый чих вокруг «Спартака». Это даже стало предметом шуток. Как можно объяснить такую активность Салиховой в публичном пространстве?
— Человек, который горит своим делом, будет проявлять себя в нем на все 100 процентов. Можно предположить, что ей нравится то, чем она занимается. Ей нравятся этот вид спорта, команда. Если бы человек просто воспринимал себя как менеджера, то он четко разделял бы, где личное пространство и где его бизнес-среда. Если он делает больше, чем от него ждут, то это говорит о том, что человек увлечен, горит своим делом, чувствует и считает себя профессионалом. И, возможно, он берет на себя функции PR. Он отстаивает точку зрения и выступает популяризатором идей. Если у клуба есть PR-задача, то очевидно, что у Салиховой получается с ней справляться. Даже если ее оценки получают обратную негативную связь, тем не менее эта обратная связь есть. На ее активность есть реакция. Люди следят, журналисты спрашивают ее оценку. Она свою роль и миссию реализовывает. Мы не всем должны нравиться. Мы делаем то, что считаем правильным. Но всегда найдутся люди, которым мы не будем нравиться. Однако это не значит, что мы не должны делать то, во что верим. Всегда яркие одиозные люди имеют негативную обратную связь.