Роман Скворцов: Комментаторам жаловаться противопоказано, потому что трындеть — не мешки ворочать

«Гимаев мог поддерживать связную беседу о чем угодно, включая архитектуру рококо»

— Считаете ли вы себя популярным человеком? Узнают на улице?
— Я не считаю себя популярным человеком, но узнают на улице, особенно в местах массового скопления хоккейных болельщиков. Как, например, Матч звезд КХЛ в Челябинске, где концентрация людей, которые интересуются хоккеем, на квадратный метр была повышена.

— А в Москве на улицах?
— Бывает такое. На телевидении я работаю уже почти 30 лет, поэтому узнают, но толпами не ходят. Клинической популярности нет.

— С фразой «Я не верю своим глазам, это хеппи-энд, в Голливуде до такого додуматься не смогли, жизнь – лучший драматург» тоже подходят?
— С такой фразой, слава богу, нет. Потому что в какой-то момент стал бы бить. По голове.

— Насколько неожиданно, что эта фраза с чемпионата мира в Квебеке приклеилась к вам?
— Я ее сказал и сказал. Не собирался тиражировать, она сама вырвалась. Я с тех пор даже финал ЧМ-2008 не пересматривал. А фраза живет – и это прекрасно. Хорошо, что меня ей не достают.

— А почему не пересматривали?
— Всегда есть небольшой страх, что не отыграются, пропустят и не выиграют.

— Этот матч самый яркий в комментаторской карьере?
— Это вспоминается как отличный опыт, воспоминание, поездка, матч. Просто упало в копилочку позитивных ощущений. Но отдельно не отмечаю и не могу сказать, что в этот момент я стал самым счастливым человеком на планете Земля. Конечно, было очень круто. Это был невероятный эмоциональный подъем и взрыв, но нельзя говорить о том, что я хотел бы вернуться в тот день. Понервничать тоже пришлось прилично.

— Комментаторы тоже нервничали в этот день?
— Конечно, все нормальные люди нервничают перед матчем, где может свершиться история. Я тогда перед матчем сказал Сергею Наильевичу Гимаеву: «Если даже мне скажут, что наши сегодня победят, я не очень хочу ехать комментировать. Потому что меня просто ко-ло-тит». Я обычно не пью кофе, но в тот день я выпил чашек десять с утра, одну за одной, чтобы унять эту внутреннюю дрожь. А потом шайбу вбросили – и раз, как-то переключился, успокоился.

— Сергей Наильевич тоже внушал спокойствие?
— У него была хитрая формула, что наверху уже все решено. Нужно просто выйти и, если решили не в твою сторону, постараться все изменить. Он-то как раз сохранял олимпийское спокойствие. Хотя я уверен, что Сергей Наильевич тоже волновался. Но, видя мое состояние, он это тщательно скрывал.

Гимаев и Скворцов

— Какой главный совет Гимаев дал за время вашей совместной работы?
— Там скорее я давал советы, потому что как комментатор был более опытным, хотя и только на один год. Общение с ним вообще было как школа жизни. Хотя родители меня тоже воспитывали и вкладывали очень многое. Но общение с Сергеем Наильевичем наполняло меня новым опытом, в том числе житейским. Он не был ограничен в своих интересах и мог поддерживать связную беседу о чем угодно, включая архитектуру рококо. Мы были в Швейцарии, и где-то в Монтре он посмотрел на клумбы и сказал: «Боже мой, кому в голову пришла идиотская идея сажать петуньи рядом с гиацинтами?». Хотя за название цветов я сейчас не ручаюсь. А что касается спорта… Как-то мы включили в гостинице снукер по телевизору. Прекрасная игра, и у меня есть замечательный товарищ, который ее комментирует, – Владимир Синицын. Снукер я люблю, но не очень понимаю, что там происходит. Но после 15 минут просмотра вместе с Сергеем Наильевичем я уже во всем разбирался.

— И в хоккее у него были уникальные знания.
— Безусловно. В том же самом Квебеке у нас была прекрасная история. Мы прилетели, взяли машину на прокат. Я спросил, нужен ли нам навигатор. Сергей Наильевич говорит: «Я помню, как доехать из аэропорта до города», хотя он там в последний раз был в 80-х годах. «А гостиницу знаешь такую?» – «Там найдем». Но гостиница была новая, и мы, естественно, ее не нашли. В итоге мы остановились, и я подошел к патрульной машине: «Господа мужественные полицейские, такое дело – мы ищем гостиницу. Видите джентльмена у нас за рулем? Он играл вместе с Третьяком» – «Серьезно? СССР? Ничего, не волнуйтесь». Полицейские включили мигалку, и нас привезли с эскортом. Настолько хоккей в крови у людей в Канаде.

— Помню, как болельщики ходил за Сергеем Наильевичем толпами.
— Условно говоря, если бы он был сейчас на Матче звезд в Челябинске, то несколько метров от пресс-центра до площадки с камерами он бы шел два часа. Выходил бы в 12, а в 14 дай бог дошел бы до позиции. Он бы поговорил и сфотографировался со всеми, никому бы не отказал. Если бы не опаздывал, конечно.

— Его сын, Сергей Сергеевич, будто родился комментатором…
— Нет, и Сергей Наильевич не родился комментатором, он им стал. Сергей Сергеевич прогрессирует, и это замечают наши зрители и коллеги-журналисты. Он неимоверно наращивает качество экспертизы и здорово, что не останавливается в своем развитии. Сам Сергей Сергеевич понимает, что ему до папы как до эксперта и комментатора еще очень далеко. Не перестает работать и учиться, и вообще он капитальный красавчик.

— Он уже стал, как отец, отстаивать свое мнение.
— Да, это правильная черта. Иметь свое мнение могут все, но уметь аргументировать и отстаивать, особенно если оно идет в разрез с генеральной линией партии, это большое искусство. Если ты чему-то не соответствуешь, то на тебя обрушится шквал критики, пусть и не всегда состоятельной. Сохранить голову холодной – это дорогого стоит. Те, кто любят бросаться камнями в людей, которые умнее их, рано или поздно рискуют начать бросать камни в свиней.

«Когда одеваюсь на тренировку, то чувствую себя рыцарем, который собирается в бой»

— У комментаторов тоже есть хейтеры?
— Они есть у всех. Надо очень постараться в наше время развития интернета и соцсетей, чтобы не было такого, что тебя кто-то заочно и дистанционно за что-то не любил. Обязательно найдется тот, кто не в восторге от тебя и как ты формулируешь свои мысли, а если покопаться глубже – даже то, как ты дышишь. Это неприятно, но это реальность нашего времени. Можно относиться по-разному, а я – выдыхаю.

— Эксперт Леонид Вайсфельд рассказывал, что его попрекают тем, что он не любит ту или иную команду.
— Это вообще моя любимая история. Особенно это часто случается, когда я комментирую матчи «Салават Юлаев» – «Ак Барс». В силу ряда причин я очень привязан к Казани. Но мы с командой «Российская пресса» проехали практически всю Башкирию, я в люблен в эту республику и без ума от Уфы, мне очень нравится «Салават Юлаев». Поэтому в этих матчах я априори не могу ни за кого болеть, мне симпатичны оба коллектива. Но после каждой игры в директе «нельзяграма» до 50 сообщений. Люди из Уфы пишут: «Мы знаем, что вас связывает с Казанью. Как можно до такой степени себе позволить болеть за «Ак Барс»?». Люди из Казани пишут: «Рома, ты что, попутал? Тебе еще сюда ехать». Я, конечно, дико ржу над этим и не очень понимаю, что с этим можно сделать. А в плей-офф активизируются болельщики «Барыса», и после каждого их матча с российского командой директ разрывается от сообщений: «Как можно так топить за клубы из РФ?». Пишут, что единственный нормальный комментатор – это Владимир Гучек. Спрашиваю: «Это потому что он белорус?» – «Да!». Я вот тоже теперь думаю принять белорусское гражданство.

— У вас есть какое-то комментаторское братство?
— Я бы не назвал это братством. Скорее есть ощущение команды. И очень помогает то обстоятельство, что очень многие из нас задействованы в «Российской прессе» – я, Денис Казанский, Артем Батрак, Сергей Сергеевич Гимаев, Виталий Магранов, наш продюсер Андрей Лазуткин. Гучек тоже может, но почему-то сачкует. Мы ездим по стране, далеко и надолго, проводим вместе круглые сутки. Проникаемся невероятным уважением друг к другу и понимаем, что за этого человека пойдем в огонь и в воду. Как говорили раньше, с каждым из команды «Российская пресса» я бы пошел бы в разведку.

Роман Скорвцов

— В соцсетях большая часть ваших фотографий — в хоккейной форме. Этот вид спорта настолько плотно вошел в вашу жизнь и вытеснил баскетбол?
— Потому что в баскетбол сейчас редко играю. Совсем его забросил. Хоккей мне всегда нравился как зрителю, а когда я в 42 года впервые встал на коньки, то любовь вышла на другой уровень. Я просто кайфую от каждого мгновения, проведенного на льду. Когда одеваюсь на тренировку, то чувствую себя рыцарем, который собирается в бой. Будто гладиатор идет на арену – победить или умереть. То, что я еще жив, – это главная моя победа.

— То есть на тренировках любителей опасно?
— Очень многие профессионалы не любят играть с любителями, потому что не знаешь, что от нас ждать. Вначале я занимался с тренерами, которые учили меня элементарным навыкам. И только тогда, когда тренер заявил, что я перестал представлять опасность для окружающих, он разрешил мне играть: «Но помни, что опасность для тебя таится везде».

— Хоккей после этого стали лучше понимать?
— Действительно начинаешь понимать механику каких-то действий, побудительные мотивы. Я стал еще больше уважать людей, которые бьются на пятаке, потому что даже в любительском хоккее огребаешь очень прилично. Понимаешь, что ребята, которые лезут туда и забивают с пятака, проходят через какой-то ад, добровольно встают под пули.

— Вам же Данис Зарипов давал клюшки играть?
— Я себе заказывал клюшки «ЗаряД» с его загибом, потому что знал, что он необычный и интересный. И, в общем, я не очень понимаю, как Данис им играет, – маленький, острый и с невероятным углом. Шайба постоянно перепрыгивает через крюк, и, чтобы бросать, надо быть Зариповым. Походил я две недели с этой клюшкой на тренировки и понял, что такой загиб нужно оставить на тот случай, когда надо усложнить себе задачу и поработать над техникой. Чтобы потом выйти играть с клюшкой для нормальных людей, а не для инопланетянина в лице Даниса Зарипова, и было бы проще.

Роман Скворцов

— Как вам вообще клюшки от завода Зарипова?
— У меня нет вообще никаких вопросов, клюшки качественные. Неслучайно так много профессиональных хоккеистов КХЛ играют «ЗаряД». Знаю людей в любительском хоккее, которые от российских клюшек воротят нос. Но они ничего не понимают – клюшки отличные, тем более по соотношению цена/качество сейчас. Кому не нравится, желаю удачи – ищите CCM в магазинах за 30 тысяч.

«После сокращения лимита на легионеров открывается настоящий ящик Пандоры»

— Многие считают, что в этом году уровень в КХЛ упал, но стало даже интереснее. Вы что думаете на этот счет?
— Это разные вещи, мы сравниваем жидкое с квадратным. Уровень упал – это медицинский факт. Интереснее, потому что команды подравнялись и чемпионат стал более конкурентным. Если не считать СКА, который оторвался в таблице. Действительно много неожиданных матчей, на Востоке невероятная плотность. В Челябинске говорят: «Боже мой, «Трактор» на последнем месте – катастрофа!». Я смотрю таблицу, а там три очка до плей-офф. Вы с ума сошли, что за паника на корабле? В целом тяжелый вопрос: шашечки или ехать? Либо вы хотите звезд, но они в большей мере будут сконцентрированы в трех клубах. Либо ровный чемпионат, где никогда не знаешь, кто победит.

— Много говорилось про 68 матчей в чемпионате. Комментаторам тоже тяжело?
— Слава богу, мы не работаем каждый день. Когда есть работа, это лучше, чем когда ее нет. Комментаторам вообще жаловаться противопоказано, потому что трындеть – не мешки ворочать, спина не болит. Встал, пошел, отработал весело и с задором, закрыл рот, рабочее место убрал и пошел по своим делам.

— Чтобы отметили по итогам первой части чемпионата?
— Мне больше всего нравится непредсказуемость. Я в Телеграме регулярно читаю прогнозы Павла Лысенкова, гениального магнитогорского человека Павла Зайцева, но даже эти потрясающие люди угадывают не все и не всегда. А еще можно с ними поспорить заочно: «Здесь, Паша, ты загнул. Здесь я согласен». И на выходе – бах, все в другую сторону разворачивается. А по поводу восхищения игрой «Торпедо», то я фанател командой, когда это еще не было мейнстримом. Мне с первого сезона работы Дэвида Семеновича Немировского нравилось «Торпедо», черты стиля игры были заложены уже тогда. При Игоре Ларионове все это вышло на другой уровень, стали более интенсивно играть в атаке. Осталось то, что закладывал Дэвид Семенович, – шайбу надо беречь. Если ты ее выбрасываешь в пропасть, то рано или поздно соперник приедет в зону и будет тебя гонять. Еще на тренировках «Российской прессы» Андрей Васильевич Николишин нам говорит: «Держите шайбу. Проиграйте ее в борьбе, а не добровольно отдайте». Хотя не могу сказать, что мне не нравилось «Торпедо» при Петерисе Скудре. Зрелище было на любителя, но их рубка в плей-офф с «Йокеритом» – классика КХЛ. Это то, что можно вспоминать через годы. Задранный градус беспримесной ненависти – что может быть лучше?

— Выступление «Ак Барса» – это неожиданность со знаком минус?
— Неприятная, особенно для людей в Казани. Задним умом можно было предположить, что они станут так кувыркаться. Магия – это одно, а суровая реальность – другое. Казань – специфический город по отношению к команде со стороны жителей и руководства республики. Там идет постоянное давление, особенно когда команда выступает неудачно. В этом Казань похожа на Челябинск: если ты играешь плохо – то начинают волноваться все, вплоть до продавцов чак-чаков. Добавляет интригу, как «Ак Барс» будет выбираться из такой ситуации и что там получится в конце года? Провалятся, найдется много людей, которые скажут: «Ха-ха, я так и знал». Выплывут, появятся люди, которые будут говорить: «Я же говорим, я в них верил всегда». Не исключаю, что в Казани будет много переобувшихся.

Олег Знарок

— Вы согласны, что на Олега Знарка задавили «информационным давлением»?
— Пойди попробуй Олега Валерьевича задави. Желаю удачи такому человеку. Но Знарок попал в ситуацию экстремальную – в новой обстановке, без привычных помощников. Главные свои победы он одержал вместе с Харийсом Витолиньшем, у них понимание было на телепатическом уровне. А помощников, которые играли под его руководством, трудно воспринимать как собратьев по профессии, как равных себе. В идеале это должен быть единомышленник или здоровая оппозиция. А когда помощники просто смотрят в рот, тяжело двигаться вперед без творческой дискуссии.

— Как вы относитесь к его поведению на пресс-конференциях?
— Я никогда не был большим поклонником творческого метода и стиля общения Олега Валерьевича, но я не увидел ничего из ряда вон. А почитаешь – будто он с ножом на человека напал и покромсал его, потом еще плюнул в лицо. Случай с оператором – будто никто в час пик в автобус не заходил. Понятно, что разный уровень ответственности и публичности, но в целом житейская ситуация, на которой бы не стал заострять внимание. Я бы не сказал, что Знарок поплыл.

— Знарка будет не хватать нашему хоккею?
— Нашему хоккею больше не хватает таких людей, как Игорь Ларионов и Вадим Епанчинцев, представителей новой тренерской волны. А Олег Валерьевич уже все всем доказал, но, если он захочет оставаться в профессии, то ему нужно будет что-то менять. Тренеры старой волны часто говорят: «В 60 лет уже поздно меняться». Ну, тогда пора приступать к строительству забора на даче. Работая с людьми, надо быть гибче и мягче и реагировать на вызовы времени.

— Роман Ротенберг тоже представитель новой тренерской волны?
— Роман Борисович – представитель другого направления, тренер-менеджер. У него шикарный тренерский штаб. Мнений в изобилии, и очень круто выбирать из них генеральную линию. Если мы возьмем тренера любительской команды и десять человек ему в помощники, то вряд ли можно будет добиться успеха. Но в случае СКА шикарный полигон для обкатки этой идеи, и результат налицо.

—  Вам интересно, что в итоге получится на этом полигоне?
— Есть верные болельщики СКА, которые живут в прекрасном Санкт-Петербурге. А с другой стороны, многие смотрят и ждут, когда команда оступится. СКА – это клуб, который всех волнует, со знаком плюс или минус. В этом плане равнодушных нет вообще.

— Самая обсуждаемая тема сейчас – сокращение лимита на легионеров. Как вы относитесь к этому решению?
— Мне больше всего не нравится то, что средние игроки смогут получать зарплаты, уровню которых они не соответствуют. Любое ограничение конкуренции рано или поздно приведет к тому, что индустрия начинает стагнировать. В Северной Америке обязан появиться человек, который скажет игрокам АХЛ: «Ребята, давайте сделаем белорусский паспорт». Открывается настоящий ящик Пандоры. Я против того, чтобы опять появились «паспортисты» – паспорт будет гарантией твоего появления в составе. Чтобы играть в лиге после 35 лет ты должен быть Зариповым и Широковым, а не Пупкиным и Матютькиным, которые 30 лет и три года колесят из клуба в клуб. Вот такие игроки забирают места молодых, а не иностранцы. Я могу лишь согласиться с Сергеем Викторовичем Федоровым: «Не там ищут».

— Лучше без всяких лимитов?
— Первая заповедь электрика: «Не трогай то, что не трогает тебя». Пять легионеров – нормальный вариант, тем более их трудно сейчас столько найти. Но раз их мало, то законодательно ограничивать до трех, это не вариант.

— Ваш коллега Дмитрий Федоров говорит, что хоккей стареет и теряет популярность. Вы с ним согласны?
— Игра не стареет, только ее активная телевизионная аудитория. Хотя вот на Матче звезд КХЛ много детей было. Хоккей на самом деле очень сложное, непонятное среднестатистическому человеку зрелище – бегают по замерзшей воде с палками, гоняют шайбу, которую не видно. При этом в семье, где любят хоккей, им живо интересуются. У меня ребенок ходит заниматься футболом, но зимой говорит: «Пойдем погоняем шайбу». Старается не пропускать матчи любимой команды. Мне даже не пришлось его подталкивать.

— То, что КХЛ привлекает рэперов и так называемых инфлюенсеров, это поможет?
— Это не повредит. Те, кому не нравится Клава Кока, во время ее концерта на Матче звезд могли пойти в буфет. А у остальных будет замечательная ассоциация «хоккей – Клава Кока». Я в этом ничего плохого не вижу, хотя не думаю, что это панацея. В любом случае это из серии кашу маслом не испортишь. Минусов нет, в отличие от лимита на легионеров.