Максим Дивнич – про бой с Персидским дагестанцем, поп-ММА, мигрантов, Донбасс и Украину

БОЙ С ПЕРСИДСКИМ ДАГЕСТАНЦЕМ, БЕРЧИК, МИНЕЕВ ПРОТИВ НИКУЛИНА

— 10 мая ты проведешь бой с Персидским дагестанцем. Расскажи, как готовился к нему?

— Подготовка сумасшедшая. Съездил на сборы в Осетию, тренируюсь в Москве и Королеве. Парни помогают готовиться индивидуально под соперника. Для меня этот бой принципиальный. В мире спорта у меня есть имя и регалии, поэтому для всех победить Макса Дивнича, который брал пояс М-1, это вершина. Каждый мой соперник готовится по максимуму, я вижу их настрой, желание и мотивацию. Мне расслабляться нельзя.

— Этот бой может легализовать Перса среди профессиональных бойцов?

— Да, он к этому и стремится, если говорит про UFC и Петра Яна. Не скажу, что Перс слабый соперник. Хотя он выступает в поп-ММА, у него достаточно любительских регалий. Профессиональных боев мало, чтобы давать оценку его навыкам по ММА, но он был в сборной Ирана, выступал на чемпионатах страны и мира, побеждал. У него есть и ударная техника, и борьба. Готовлюсь серьезно.

— Смотрел ли ты его бои? Как тебе уровень его оппозиции?

— Да, пробежался. Если честно, он чуть скучноватый. Хороший бой с Касынбаем, на зубах. Считаю, что Касымбай выиграл. У меня были похожие соперники – легкие, подвижные. Я понимаю, что это за боец, как он работает, его сильные и слабые стороны.

— Напомни, с чего начался ваш конфликт?

— С непонятки. Я был в Дагестане с пацанами на сборах. У них с Персом начался личный рамс – они тренировались, дружили, потом разругались. Однажды друг из команды Мага Мамаев показывает кинжал и говорит: «Сейчас поеду за Персом! Он мне такие слова говорил – за семью, за Дагестан!». Я уверен, что конфликт можно улаживать словами, чтобы не было поножовщины и стрельбы. В общем, поехал, как миротворец, а брат Перса узнал об этом и начал говорить, якобы я ищу его с толпой и хочу побить. Потом вроде разобрались с этим недопониманием, но конфликт уже начался. Перс и его фанаты такую грязь пишут – задевают семью, жен, матерей, детей. Мои болельщики, я уверен на сто процентов, не позволяют таких высказываний в адрес оппонентов. Я отключил все соцсети, концентрируюсь на подготовке и 10 числа буду с него спрашивать.

— Какие у тебя основные претензии к нему сейчас?

— Во-первых, он сказал, что меня победит. Я с этим глубоко не согласен. Второе – он выложил в сеть, что Макс Дивнич – конченный #######. За это тоже хочу спросить. Предлагали сделать пресс-конференцию перед боем, но я ответил, что если увижу его, то пресс-конференции не получится, как и самого боя. Наверное, эти люди не знают, что за словами нужно следить, что каждое слово имеет ценность. Перс обиделся, что я ему порвал рубашку, что схватил его за горло на последней конференции. Он должен сказать спасибо, что даю ему возможность зарабатывать. За бой он получит хорошие деньги.

— Он называет тебя хайпожором, который зарабатывает популярность на его имени. Что можешь ответить?

— Ну, какие-то факты должны быть. Что значит хайпожор? Если бы я был хайпожором, то вел бы себя по-другому. Чтобы стать популярным, много ума не надо. Можно выйти на Красную площадь, раздеться догола, и завтра о тебе заговорят все соцсети. Сложно зарабатывать имя тяжелым трудом, тренировками и победами. В мире спорта многие бойцы, взрослые и серьезные люди знают меня как здравого и порядочного человека. Этого достаточно. Мне не нужно, чтобы обо мне знала вся Россия, вся Европа или весь мир. Для чего? Чтобы монетизировать соцсети и зарабатывать? Тот же Перс рекламирует «Ролексы» за три тысячи рублей. Мое имя стоит дороже.

Я делаю свое дело. Многие говорят: «Что ты забыл в поп-ММА? Иди в ACA или за границу». Но если там не будет порядочных пацанов, то так и продолжится: я твою маму, я твоего папу. У поп-ММА большая аудитория. Хочется, чтобы молодежь видела какую-то альтернативу. Что поп-ММА это не только Чоршанбе и Персидский дагестанец, но также профессиональные бойцы.

— Также у тебя был конфликт с Берчиком. Он закончен?

— Надеюсь, что да. Пока он не дал никакого официального ответа. Конфликт произошел на просторах интернета. У Берчика друг Тимур Никулин. Во время прямого эфира я предложил сделать мне бой с Никулиным. Берчик меня знать не знал, но услышал этот эфир и сказал: «Я этого Дивнича рот имел». Сразу нашел, где он живет, нашел его телефон, предложил увидеться. Берчик избегал встречи, но я пообещал, что найду его. Понимаю, что я взрослый человек, у которого семья и ребенок, а сижу под подъездом и жду какого-то Берчика. Неправильно искать таких дураков, которые несут чушь в интернете, но я не могу простить это, потому что слова были сказаны на большую аудиторию. На конференции Hardcore произошла развязка истории. Он извинился, сказал, что был не прав. Более того, после пресс-конференции подвез меня домой. Для меня эта история – вчерашний день.

— Ты ранее вызывал Юсуфа Раисова и Алексея Махно. Тема боев с ними закрыта?

— Юсуф хотел побиться с кем-то по боксу и говорил: «Дайте любого, я готов». Предложил свою кандидатуру, он ничего не ответил. Потом мои болельщики начали писать ему в личку, и он выложил пост. Сказал, что бой интересный, но у него другие планы. Если не хочет человек, я же не буду упрашивать. У него другие планы, у меня свои. С Лехой Махно мы пересекались в залах и рубились. Думаю, зрелище было бы классное, но они сказали, что не дадут мне такой бой, так как это для меня пиар. Но какой это пиар, если у нас с ним одинаковое количество подписчиков? Нормально общаюсь с Лехой. Если мы устраиваем зарубы в спаррингах, почему нельзя устроить это в клетке.

— Тимур Никулин будет драться с Владимиром Минеевым по боксу. У Никулина есть шансы?

— Думаю, нет. Был бой Никулина с Бикревым, но я знаю, что Димон вообще не тренировался. Видел его два раза, он говорил, что с температурой. Посоветовал не выходить на бой, но он сказал: «Да с кем там драться?». Видно, что в первом раунде поработал хорошо, но дальше закончился бензин. Димон проводит чемпионские бои по пять раундов, а здесь за три минуты задышал, подвели кондиции. Минеев – базовый кикбоксер, он тяжелее. Плюс у Тимура первый взрослый разряд по боксу. Мне кажется, этого мало.

— Зачем Минееву бой с Никулиным?

— А почему нет? Никулин позволяет себе много говорить. Думаю, Владимир на правах старшего товарища хочет показать, что нужно меньше болтать и больше делать.

— Как ты относишься к боям по боксу, в которых участвуют бойцы ММА?

— Да вообще круто. Мне нравится, что все выходит за рамки. Я занимался боксом, но хотел бить ногами. Перешел в кикбоксинг, но хотел бороться – стал заниматься ММА. А здесь можно посмотреть, как человек из поп-ММА дерется с профиком. Это прикольно, объединяет аудиторию.

— Это не убьет ММА? Нет смысла готовиться месяцами к бою по ММА, а можно просто в любой момент отбоксировать четыре раунда.

— Нужно делать то, что вызывает интерес. Я против, когда дерутся Беркова, Панин или Руки-базуки – это такая дичь. Не понимаю людей, которые смотрят это дерьмо. А здесь пацаны – спортсмены.

— То есть бой Бикрев – Руки-базуки ты бы не стал смотреть?

— Нет, сто процентов (смеется). Ну представь на секунду этот бой. Долго бы он не продлился (смеется).

Тимур Никулин и Владимир Минеев

ДЕТСТВО НА ДОНБАССЕ, КОЧЕРГИН, ЕМЕЛЬЯНЕНКО

— Ты родился в Луганской области в городе Стаханов. Валентин Молдавский и Никита Крылов, которые также из тех мест, рассказывали про многочисленные драки в детстве. Что было у тебя?

— Я в детстве двигался по спорту, выступал на областных соревнованиях, на чемпионате Украины. Улица затянула после окончания школы. В 17-18 лет мы сильно движнячили: стрелки, район на район, толпа на толпу, один на один. Это классика. Там люди до сих пор остались в тех временах.

— Молдавский и Крылов рассказывали жесткие истории. Например, что во время драки их ударили бейсбольной битой.

— Меня битами не били. Не было такого, чтобы кого-то убивали, но жесткие стычки на улице случались. Осознал, что это может плохо кончиться, и видел, чем заканчивают люди, которые вели такой образ жизни. Поэтому переключился на спорт, который стал ремеслом. Я из маленького города с населением 80 тысяч, а жил вообще в трехтысячном городке, и уехал в Питер в одну из лучших школ России М-1. В зале смотрел на Федора Емельяненко, других бойцов – для пацана из деревни это космос.

— В википедии пишут, что ты играл в футбол и занимался плаванием. Как ты попал в единоборства?

— В детстве пробовал заниматься всеми видами спорта. У меня был боевой отец, говорил: «Сынок, пойдешь на бокс, на кикбоксинг». Он погиб, когда мне было семь лет, но спорт и бои отложились с детства. Вообще в 90-х была мода, фильмы с ван Даммом и Брюсом Ли, поэтому каждый пацан хотел стать бойцом.

— Я знаю, что твой переход из футбола в единоборства – тоже интересная история.

— Набрали большую группу детей, чтобы тренер посмотрел, кто и как играет. Во время борьбы за мяч я начал жестко его выбивать. Тренер подозвал и говорит: «Через дорогу секция кикбоксинга, а футболистом ты не будешь». Он грамотно увидел – в футбол я до сих пор не умею играть, бью в одну сторону, мяч летит в другую, а в единоборствах получается.

— Какое-то время до переезда в Питер ты работал на заводе. Как это было, что делал?

— Донбасс – промышленный край, шахты, заводы. Перспектив стать юристом или менеджером нет. Все пацаны рабочие. Тот же Никита Крылов работал в шахте, а я на заводе металлоконструкций – делали двери, пластиковые окна. Разгружали металл тоннами: ночные и дневные смены. Я окончил школу, поступил в институт, но учился плохо и хулиганил. Из института выгнали, пошел работать на завод.

— Ты тренировался у легендарного Андрея Кочергина. Какие впечатления?

— Тогда ютуб только появился, и мы смотрели на крутых дядек, которых было не так много – Андрей Кочергин, Сергей Бадюк. Увидел у Кочергина интересную методику – бьют друг друга голыми кулаками, кричат, душат. Думаю: «Это вообще космос». Отложил денег и поехал в Питер на двухнедельные сборы. Там познакомился с Эдуардом Владимировичем Широбоковым, который в дальнейшем пригласил меня в Санкт-Петербург. У Кочергина одна методика – абсолютная беспощадность к себе. На тренировках умирали, блевали, разбивали носы, брови головы. Не скажу, что это профессиональный спорт, но что-то в этом есть.

— Насколько такие жесткие тренировки оправданы?

— Для профессионального спорта нет, для быстрой армейской закалки можно. Профессиональный спорт – это методичность изо дня в день. Этапы и планы на годы вперед. Плюс у Андрея Николаевича каратэ и ножевой бой, а не ММА.

— Кто был самым крутым бойцом в клубе «Александр Невский»?

— В 2015 году нам присвоили звание лучшего клуба России. Все выходцы из «Александра Невского» становились чемпионами: Марат Балаев и Батраз Агнаев были чемпионами ACA, Павел Витрук – чемпионом M-1, Никита Чистяков бился за пояс Fight Nights, я выигрывал титул.

— Ты говорил, что там была армейская дисциплина. Как выглядела твоя жизнь в то время?

— Жили, как в монастыре. Молитвенное правило, утренняя тренировка, обед, сон, свободное время, вечерняя тренировка. Ночью работали в охране с пацанами. Эдуард Владимирович занимался общественной деятельностью, помогал детским домам, и мы всегда были чем-то заняты. Дисциплина жесткая, в кино и клубы не ходили, развлечений не было: ели, спали, тренировались, читали книги, в баню ходили. И так на протяжении лет пяти.

— Пересекался в «Александре Невском» с Александром Емельяненко?

— Да, он готовился к первому бою с Джеффом Монсоном. Александр был чуть не в кондициях. Две недели побегал кроссики, попрыгал на скакалке.

— Какое впечатление он произвел?

— Богатырь. Сказали: «Макс, Саша приедет, передай ему ключи». Выхожу, стоит Александр – ну реально богатырь. У меня он вызывает христианский трепет. Сколько раз его возили в реанимации, больницы, сколько раз на нем ставили крест, но Саша поднимался. У человека реально есть дух.

— Говорят, что Емельяненко будет драться с Дациком по боксу. Есть ли у Александра шансы?

— Дацик пашет и активно выступает. У Александра очень хороший бокс, чувство дистанции, перемещения, движения, руки легкие для тяжа. В боксе у него больше преимуществ, но все зависит от его формы и подготовки.

Александр Емельяненко

ЧЕТЫРЕ БОЯ ЗА ВЕЧЕР, КОНЕЦ КАРЬЕРЫ, МИГРАНТЫ

— Если верить Шердогу, твоя карьера в ММА началась 30 сентября 2012 года с четырех боев за вечер. Расскажи, как это было?

— Проводили Гран-при на 16 человек. Четыре боя за один вечер – интересный опыт. В любителях подрался сегодня, потом завтра, потом послезавтра. Здесь такое мясо – еще не отдохнул, а уже через пять минут снова выходить.

— Долго думал, когда тебе сказали, что придется подраться четыре раза за один вечер?

— Нет, наоборот. У меня был опыт по любителям, но получалось не особо, поэтому хотел побыстрее стартануть в профи. Эдуард Владимирович сдерживал, может быть, для того, чтобы я созрел.

— Сколько заплатили за этот турнир?

— Вообще бесплатно. Мне сейчас пишут: «Тоже хочу выступать, работаю в спецназе, а бои рассматриваю как подработку». Я за первые сколько-то боев вообще денег не получал, а первый гонорар – это 15 тысяч рублей.

— В 2014 годы ты стал чемпионом М-1 с рекордом 10-0. У тебя было ощущение, что карьера прет и дальше будет еще лучше?

— Конечно. Было много целей и планов. Мне предлагали подписать контракт с UFC, я там не оказался, хотя мог. Дальше пошли поражения, взлеты и падения. Но я ни о чем не жалею, у многих бойцов нет такого опыта. Трудности меня только закалили.

— Как ты объясняешь себе поражения?

— Не хочу никого винить, но когда ты становишься чемпионом, подход должен быть другим. Нужно тренироваться, есть и жить, как чемпион. Знаю бойцов, которых поддерживают зарплатами, сборами. Я до последнего момента ездил на сборы за свои деньги. Подрался и откладываю с гонорара – это на следующую подготовку, это на спортпит, это на массаж, это на баню. К тому же родился не в Санкт-Петербурге и снимал жилье. Было много финансовых трудностей. Думаю, это сыграло свою роль. Ну и тренировочный подход. Одно дело забрать пояс, другое – защитить. Нужно подходить в два раза серьезнее. У меня на тот момент не было подхода, чтобы я мог достойно выйти и защитить титул.

— Не было мыслей, что пора заканчивать?

— Они постоянно возникают, даже сейчас. Я столько раз падал и поднимался. У меня семья и ребенок, которых нужно кормить, а спорт может закончиться в один момент. На самом деле, это большая проблема профессиональных спортсменов. Спорт заставляет двигаться вперед, становиться кремнем, победителем по жизни, а потом ты оказываешься на улице. Ты побеждал на чемпионатах России, мира и Европы, а стоишь охранником в «Дикси». Хорошо, если есть какие-то знакомства или образование, если зацепился и смог реализоваться, но многие бойцы просто спиваются.

— Когда ты был максимально близок к завершению карьеры?

— Я стараюсь никогда не сдаваться. Если знаю, что еще могу что-то сделать, то буду стараться. Мог закончить два года назад и заниматься другими делами, но я бы тогда не бился 10 мая с Персом. Сын вырастет и будет смотреть, как батя в 33 года зажигал.

— Ты не дрался с 2018 по 2021 год. Чем занимался?

— Сначала жил на остатки гонораров. Мне обещали, сделаем бой здесь, сделаем бой в Европе. Кормили завтраками целый год, а потом ударил коронавирус, и все сели на жопу ровно. Уже начал обзванивать друзей и спрашивать, есть ли работа. Какие уже бои, стоит вопрос выживания. Близкий друг занимается строительством, подтянул меня на работу. Были бригады, делали дома, системы коммуникаций. Также в свободное время тренировал молодых пацанов, проводил индивидуальные занятия.

— Почему ты пришел именно в Hardcore? Fight Nights или RCC наверняка бы тебя подписали.

— В RCC обещали бои, но не складывалось. Предложили бой с Пахой Гордеевым, а мы с ним близко общаемся. Созвонились, спрашиваю: «Паха, ты что, биться со мной будешь?». Говорит: «Да не, Макс, да ты гонишь что ли». Все решили по телефону.

С Fight Nights тоже общались. Но я потерпел три поражения подряд, потом выиграл бой на морально-волевых, не явно. Многие организации на меня смотрели, типа старый. Но я знаю, что не старый и могу еще многим кровь свернуть. Не хотите, пойду в Hardcore. Сейчас условия и гонорары у меня лучше, чем у многих бойцов из Fight Night и ACA.

— В поп-ММА раскачивают бои за счет трештока. Насколько тебе комфортно в ситуациях, когда нужно ругаться с пацанами, которые значительно младше тебя?

— Я не против трештока, если он здравый. Можно друг друга подкалывать, но когда задевают семью, детей, матерей, сестер – такая дичь. Надо мной прикалывались, говорили: «Макс – чабан». Они хотели сказать, что я колхозник? Я в детстве пас коров, что здесь такого? Нормальная тема для пацана, который был летом в деревне – лучшее время моей жизни. Сотни тысяч человек работают пастухами, что они, нелюди? Хорошо, что овцы знают, кто их пастух. Отношусь к этому с юмором.

После ситуации в Сокольниках с мигрантами, где 30 человек хотели подраться, а я вмешался, стали называть нацистом. Мои предки воевали с нацистами, а мне сейчас присваивают какие-то ярлыки. Может быть, это недостаток понимания менталитета и культуры той страны, где ты находишься. В какую страну ты бы ни приехал, нужно уважать ее законы и традиции.

— Тебе писали в личку с предложением встретиться после того видео?

— Конечно. Звонили чеченцы, дагестанцы. Говорю, приезжайте, вот адрес. Никто не приехал. Отвечали: «Ты к нам в кальянную приезжай». «Ты к нам» – чушь какая-то. Произошла ситуация с мигрантами из Средней Азии, начали писать чеченцы и дагестанцы. Вы какое отношение к этому имеете? Но взрослые люди поддерживали. Сказали, что все сделал правильно.

— Не обидно, что о тебе заговорили на всю Россию не из-за карьеры в ММА, а из-за этой ситуации?

— Не скажу, что обо мне заговорили. Пригласили на пару передач центрального телевидения. Я не стремлюсь к всеобщей славе и мировой известности. Мне интересно заниматься полезными вещами и чтобы рядом находились здравые и порядочные люди, которые так же смотрят на жизнь.

КАРЕЛИН, ШЛЕМЕНКО, ЯН

— За кем из бойцов ты следил, когда только начинал в ММА?

— Конечно же, это Федор Емельяненко. Через него я познакомился со смешанными единоборствами. Он, брат, Роман Зенцов, Игорь Вовчанчин – золотая плеяда ледоколов, которые сносили все на своем пути в Японии. Равняюсь на старую школу, они всегда были примером. Мужики из ниоткуда прорубили себе дорогу за океан.

— У тебя в соцсетях есть фото с Александром Карелиным, Алексеем Олейником, Хаджимуратом Гацаловым, Маратом Балаевым, Русланом Проводниковым и другими бойцами. Кто произвел на тебя самое мощное впечатление при знакомстве?

— Каждый из них произвел впечатление, уважаю всех по-своему. Но мне очень нравится Сан Саныч Карелин. Он из мира спорта и очень образованный. Общался с его другом, который рассказывал, что Сан Саныч на сборах всегда читал книги. Вижу, как к нему относятся в его родном регионе, его уважают во всем мире. Карелин – глыба, олицетворение русского духа. Он и традиции хранит, и молодых научит, и со старыми на уважении. Проводникова тоже уважаю за дух, какие у него бои были. Леха Папин – близкий по духу пацан. Гацалов – сильнейший борец.

— Альмира Альборова ты задушил ущемлением диафрагмы – это один из любимых приемов Алексея Олейника. У него подсмотрел?

— Да. Когда начал тренировать, думаю, дай попробую. Однажды этим приемом на тренировке меня придушил Марат Балаев. Он сделал, а я дышать не могу – прием очень интересный. Мы прозвали его «глубина», потому что тебя как будто опускают на самое дно, где не можешь дышать. Начал пробовать на тренировках, получалось на пацанах, потом сделал в бою. С дядей Лешей тоже общаемся.

— Тебя не удивляет, что Олейник в 44 года продолжает выступать в UFC на хорошем уровне?

— Он серьезный дядька. Помню, дрался с Марком Хантом в Москве. Все говорили, что Хант его потушит, у Ханта плюха. Говорю: «Дядя Леша переведет его и задушит». Он умеет удивлять. Где-то проиграет, но где-то сделает. Большое ему уважение.

— В этом году Федор Емельяненко должен провести последний бой в карьере. С кем бы ты хотел увидеть его бой?

— Если честно, не хотел его видеть, еще когда он объявил о завершении карьеры. Прошло три года, он решил вернуться. Что нужно или не нужно делать – его выбор, но мне было бы интересно увидеть бой с теми, от кого он потерпел поражение. Тот же Вердум. Федор проиграл тот бой случайной нелепостью. Уверен, сейчас он его раскатает. Если бы Федор заканчивал карьеру боем против Вердума и победил, было бы круто.

— Смотрел ли ты бой Петра Яна с Алджамейном Стерлингом? Тебе не кажется, что общее мнение о несправедливом судействе не пойдет Яну на пользу?

— Петр – гангстер, у него все в порядке и с головой, и с духом. Думаю, он отдает себе отчет о происходящем и высоко не взлетает. Я вижу, как он общается и ведет себя, помогает многим людям. Ему не чужды какие-то человеческие моменты. Вообще, похвала или жалость плохо сказываются. Я считаю, Петр выиграл бой, но мой тренер в детстве говорил, что побеждать нужно явно – стремиться к нокауту или досрочной победе. Хотя понимаю, что Петр находится на самом высоком уровне, где удосрочить кого-то очень сложно.

— Самый громкий бой этого года в российских ММА – Исмаилов против Шлеменко. Кто фаворит здесь?

— Они будут биться? Я видел Исмаилова на костылях. Если Магомед навяжет борьбу, то может победить. Если Шлеменко навяжет ударку и отзащищается от борьбы, то победит он.

— Шансы равные?

— Ну как равные? Победа строится из таких мелочей. У меня были поражения, но знаю, что при другом тренировочном подходе эти бои могли сложиться по-другому. Факторов много: с какой ноги встал утром, поругался ли дома с женой, что тебе сказали в магазине. И психологическая подготовка, и физическая. Я бы хотел, чтобы Шлеменко и Исмаилов подошли к бою в лучшей форме и показали искры.

— Знаком ли ты со Шлеменко лично?

— Лично не знаком, но все бойцы друг друга знают. Дружу с Саней Сарнавским из его команды. Шлеменко делает правильные хорошие вещи. Говорит о спорте, о том, что нужно становиться на правильный путь. У меня в юности не было примеров, глядя на которых мог сказать, что это плохо, а это хорошо. Если бы они были, возможно, получился бы другой результат. Шлеменко – молодец, что занимается общественной деятельностью. Знаю, что это тяжело совмещать с карьерой.

Александр Шлеменко

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ, ДОНБАСС, УКРАИНА

— Ты занимаешься благотворительностью на Донбассе, помогаешь бездомным и инвалидам. Расскажи об этом подробнее, с чего все начиналось?

— На Донбассе есть приют, который организовали священнослужители. Матушка усыновила десять детей инвалидов, брала их, когда те были еще маленькими. Сейчас они уже подростки. Также есть дома милосердия, где находится около 120 человек. Много лежачих больных, инвалидов, бомжей с улицы. Например, едет матушка и видит бомжа на остановке. Подходит, спрашивает, зовет к нам, кого-то привозят. Все на общественных началах, помогают неравнодушные люди. Все это требует больших финансовых вложений. Я и свои финансы туда вкладываю, и привлекаю внимание общественности к этой проблеме.

Например, у них был долг около двух миллионов. Представь, каждый месяц кормить, одевать и ухаживать за 120 людьми. Они приехали в Россию, можно сказать, попрошайничать по монастырям: там подарили инвалидную коляску, там дали еды. Мы встретились, они рассказали о ситуации, и я решил помочь. Сделал общественный сбор – мы за три дня собрали полмиллиона и закрыли часть долга. Понял, что могу помогать людям. Мы и в Питере ездили в детские дома, и в Москве. Мне не чужда чужая боль, сам прошел через тяготы и лишения. Хочу быть полезным.

— Какая история была самой вдохновляющей?

— У одной женщины в Екатеринбурге сгорел дом, а она без родных с маленьким ребенком, родители умерли. Мы с Пахой Гордеевым помогли найти жилье, сейчас фонд покупает ей квартиру. Она боялась это где-то афишировать, хотя вообще все сгорело, а сама жила у кого-то на квартире. Сначала купили ей коляску, потом комбинезон для ребенка, я передавал им на продукты. Потом решили обратиться в фонды. Мне кажется, это круто. Для каждого человека жилье – это фундаментальная вещь.

— Ты из Луганской области. Как ты отнесся к ситуации на Украине в 2014 году – к Майдану и событиям после него?

— С великой болью и скорбью. Когда начался Майдан, я находился в Питере и наблюдал за всем этим по телевизору, возмущался происходящим. Я не поддерживаю Майдан, эта история мне не нравится. Все можно было решить дипломатическим путем. Не нравится вам Янукович – подождите полгода, соберите силы, оппозицию, выйдите на площадь, сделайте все культурно и грамотно. А здесь произошла какая-то провокация, разгон, стрельба, Янукович сбежал из страны, начался дележ власти, приехали туда из Европы и Америки. Ну где США, и где Украина? Они узнали о ней, когда им это было нужно.

Я люблю Украину, считаю, что у региона сумасшедшее стратегическое положение. При грамотном подходе у страны большое будущее. Это окно между Европой и Россией, есть выход к Черному морю, плодородные земли, человеческий ресурс. Украина могла бы стать страной-транзитом для грузоперевозок, развивать ремесла, аграрную промышленность.

Не нравится, что Украина всегда как попрошайка. Постоянно просит у Запада – дайте денег, дайте это, дайте то. Тебе тяжело – бери и делай, решай вопрос с коррупцией и взятками, а не проси: «Возьмите нас в Россию, возьмите нас Европу, и там жить будет хорошо». Независимая страна должна строить фундамент, а получается, что она зависит и от России, и от Европы.

— Как ты относишься к ситуации на Украине сейчас?

— С болью на все это смотрю. Мне не нравится, что улицы называют именем Бандеры. Для меня этот человек не герой. Почитайте о нем, посмотрите видео, как они устраивали Волынскую резню. Это пособники фашизма. На Украине живут разные люди с разными взглядами, политичные и аполитичные. Я хочу оставаться с теми, кто здраво смотрит на жизнь и понимает, что нужно взаимодействовать и с Россией, и с Европой.

— Тебе в личку пишут украинцы?

— Сначала многие писали. Я выложил пост о том, что мир восемь лет молчал, когда на Донбассе гибли люди. В моем городе погибали, но мировая общественность почему-то молчала, а сейчас заговорила. Также выложил пост о том, что если бы Запад хотел мира между Россией и Украиной, то посылал бы дипломатов, а не оружие. Конечно же, мне стали писать: «Предатель, тварь!». Что мне спорить и доказывать? Их можно понять – на Украине есть ячейка агрессивно настроенных людей, но есть и простые мирные граждане. Прекрасно понимаю, что когда начинаются взрывы и бомбежки, люди сидят в подвалах. То же самое было на Донбассе. У меня мать с сестрой неделю сидели в подвале, потом уехали ко мне. Это сложная тема, чистая геополитика. На Украине столкнулись два интереса. К сожалению, гибнут люди со всех сторон. Хочу, чтобы это закончилось как можно раньше. Любой конфликт завершается за столом подписанием договора. Чем это закончится, решать только политикам.