«Думал, что он сломается». Эдуард Вартанян про бой с Грозиным и условие для перехода в ACA

— У тебя после боя ссадины на лбу и замотано ухо. Что болит больше всего?

— Голова вот здесь (показывает справа от макушки). Первым бэкфистом Грозин разбил мне ухо. В моменте смотрю – идет кровь. Думаю, откуда она. Поднимаемся – от него. Думаю: «Хорошо, что не от меня».

— Ты уже на пятой секунде сделал проход в ноги. План был забороть Грозина?

— Ну, не на пятой секунде. Чуть позже. Ждал, когда он провалится, чтобы сделать проход. Я не собирался размениваться и бессмысленно рисковать. Не собирался играть по правилам, которые ему выгодны. Было видно, что он заряжался и вытягивал меня на себя. Как говорится, в этой игре есть уровни. Я на таком уровне, который побеждает.

— Ты сказал, что недооценил Грозина. В чем именно?

— В его стойкости. Думал, что его надломит, когда он услышит, что я дышу, как паровоз. Учитывая, что он считает себя бронепоездом. Но он не сломался и шел до конца. Спурт в конце третьего раунда это продемонстрировал.

— Тебя удивил уровень его сопротивления в борьбе?

— Он сам борец, начнем с этого. Я ожидал, что он будет сопротивляться. Если посмотреть его бои до этого, большую часть побед он одержал в борьбе. Грозин перестроился, сделал выводы и понял, что иногда надо работать в стойке. В данном случае я использовал свое преимущество.

Эдуард Вартанян после боя с Александром Грозиным

— Доволен ли ты содержанием, которое сам показал в бою?

— Конечно. Я победил и доволен. Но нашел у себя две ключевые ошибки, над которыми буду очень плотно работать в ближайшие полгода.

— Что за ошибки?

— Я теряю концентрацию, когда идет разрыв. Все атаки Грозина были именно в разрыве. То есть я давил, разрывал, и он бил. Он не сделал ни одну атаку самостоятельно, а контрил. Второе – я провалился, что было хорошо видно в третьем раунде. Я проваливался и нужно было продолжать накатывать, а я смещался. Должен был либо не так сильно проваливаться и работать на отходе, либо дальше продолжать атаку. Я не слышал свой угол, но сделал важную вещь: переходил внутрь, когда бил локтем. Это очень важная подсказка угла между раундами.

— Один судья отдал раунд Грозину. Какой счет у тебя?

— Я забрал все раунды. Самому интересно, кто и какой раунд отдал Александру.

— Ты трижды за последние два дня говорил, что мог подраться в этом бою с кем-то еще, но не называл фамилию. Кто был соперником изначально?

— Предварительно это был Рашид Магомедов и… Блин, все-таки Грозин попал два раза с бэкфиста. Я забыл.

— Это не Дамир Исмагулов?

— Нет. Дамир сразу отказался от боя по ММА.

— Сегодня за тебя болела полноценная армянская трибуна, к которой ты подошел после боя. Как тебе уровень их шума?

— Было приятно. Северная трибуна тоже хороша.

— На трибуне ты отдал футболку. Какие еще вещи обычно просят?

— Даже шорты просили отдать, но я подумал, что будет не очень прилично ходить в трусах и бандаже перед женщинами.

— Ты отдал свой бонус за бой дочке Грозина, на ACA отдавал бонус Артему Резникову. При каких условиях твой соперник получает бонус от Вартаняна?

— Он должен проиграть. На самом деле, в этом большая заслуга Александра, что он не сломался и огрызался. Зрителям это очень понравилось.

— Грозин сказал, что хочет провести бой до конца года. У тебя есть желание подраться в этом году?

— В декабре без проблем.

— У тебя есть проекты в Армении и сельское хозяйство в Казахстане, но все равно возникает желание подраться?

— Да, я хочу. Иногда еду, и меня начинает огонь сжигать изнутри. Думаю: «Блин, с кем бы зарубиться?»

— «Наше Дело» может платить тебе на уровне ACA. Какие тогда у ACA преимущества перед «Нашим Делом»?

— «Наше Дело» платит мне меньше, чем предлагали в ACA. Поэтому тут все просто: если ACA предложит меньше, чем они предлагали, то я буду в «Нашем Деле».

— В ACA есть структура, где тебе будут предлагать по три боя в год. В «Нашем Деле» можно драться, когда удобно. Что для тебя лучше на данном этапе карьеры?

— В данном случае это будет ключевым фактором при одинаковых гонорарах.

— Ты говорил, что тебя мотивируют вызовы. В ACA есть Али Багов, Абдул-Азиз Абдулвахабов и Юсуф Раисов. Какие у тебя эмоции, когда ты слышишь эти имена?

— Меня мотивируют и гонорары тоже. Одно дополняет другое, а не исключает. Конечно, я выберу высокие гонорары. Например, какой мне смысл драться на претендентской серии Дэйны Уайта за 5+5 тысяч долларов, если можно подраться с Грозиным на «Нашем Деле». То есть здесь и вызов, и гонорар. А там даже не мечта, а предбанник UFC.

— Понятно, что гонорары на контендере нельзя сравнивать с тем, что ты зарабатываешь сейчас. Но можно сравнивать гонорары в «Нашем Деле» и ACA, при этом в ACA собраны все топовые легковесы, а в «Нашем Деле» тебе нужно искать соперника. Может ли быть такое, что тебе будет просто неинтересен предложенный оппонент?

— Нет, такого вообще нет. Мне же за это платят гонорар.

— То есть ты не видишь разницы в плане мотивации между Раисовым, Абдулвахабовым и Баговым и, например, Марифом Пираевым?

— Если мне с Пираевым предложат такой же гонорар, как и с ними, то разницы нет. Если гонорар за Пираева больше, то разница в пользу Пираева. Здесь простая математика.

— Если подытожить: сначала гонорар, потом фамилия соперника?

— На данном этапе да. Конечно, это противоречит тому, что я пошел в UFC, где на начальных этапах низкие гонорары. Не знаю, как бойцы на них существуют. Но это потому, что у меня в России другие гонорары. А так никто не предложит больше, чем UFC – но смотря на каком этапе. Если на начальном, то высокий гонорар за Гран-при может предложить PFL, а также другие лиги вроде One FC.

— В PFL можно провести три-четыре боя, выиграть Гран-при и заработать миллион долларов. Тебе это интересно?

— Как я помню, там не миллион долларов. Еще нужно заплатить издержки, налоги и прочее. Не знаю, сколько попадет на руки.

— Если 60% от миллиона?

— Меня тогда больше устроит Гран-при ACA за миллион долларов. Там все-таки поинтереснее.