«Врачи сказали, что придется отрезать руку». Виталий Слипенко был на грани жизни и смерти в детстве, а теперь стал чемпионом ACA

«НА ВЕСОГОНКЕ ТАК ПЕРЕГРЕЛ ОРГАНИЗМ, ЧТО НЕ МОГ ДОЙТИ ДО НОМЕРА»

— Когда мы договаривались о съемке интервью, твой тренер Алексей Ганненко просил сделать его не прямо перед боем, а чуть раньше, так как тебе будет тяжело на весогонке. В какой момент тебе становится сложнее всего гонять вес?

— На самом деле, я кайфую от весогонки, потому что она помогает сфокусироваться и погрузиться в процесс. Я как нож, который затачивают. Лезвие будет блистать 21 июля. Тяжелее всего бывает за сутки до взвешивания, гонять приходится много. Весогонка такая штука, что вроде бы все четко контролируешь, но что-то сделал неправильно – и вес может встать. Это самое страшное. Но мы в команде уже наладили этот процесс. С каждым боем весогонки проходят все лучше.

— Ты говорил, что советы по весогонке тебе давали Александр Сарнавский и Артем Резников. Что советовали?

— Артем сказал, как лучше гонять за счет воды. По его методике готовился к Вагаеву – залился водой чуть сильнее, и вес ушел легко, хотя я весил больше, чем сейчас в этом время.

— Ты рассказывал, что на весогонке перед боем с Мамашевым начал слышать голоса. Что они говорили?

— Я выходил на бой без связки колена. Мы с Лехой Ганненко не откидываем проблему, а пытаемся решить другими способами. Врач Алексей Гаранин, который уже долгое время мне помогает, каждую тренировку тейпировал ногу жестким пластырем. Можно сказать, делал искусственную связку. Из-за того, что не было связки, вес уходил плохо. Активности перед боем мало, поэтому я попытался заранее согнать вес и перед взвешиванием организм уже не хотел отдавать воду. Перегрелся в ванной, начал слышать голоса – как будто находишься в тумане или бреду. Хотел просто выйти на улицу и упасть в снег – до такой степени перегрел организм. В конце даже не мог идти до номера, подползал. Звонил родителям и говорил, что не смогу сделать вес и умру. Услышать голос родных было моим спасением. Но мы растем с каждым боем и весогонки все лучше. Не повторяем старых ошибок.

— Изначально ты должен был драться в незамедлительном реванше с Абубакаром Вагаевым. Теперь твой соперник Устармагомед Гаджидаудов. Как отреагировал на замену?

— Вселенная подстраивает все, как надо, а я просто делаю свою работу. Значит, мне не нужен был бой с Вагаевым. Подраться с Гаджидаудовым намного интереснее. Новый соперник – новая эмоция, а мне нужны эмоции в бою. Он говорит, что лучше меня во всем – у него будет возможность это показать. А я покажу, на что способен сам.

— Гаджидаудов сильно отличается от Вагаева по стилю?

— Он базовый саньдаист, хорошо бьет ногами и руками, больше двигается в стойке. В последних боях много борется. Думаю, может побороться и в нашем поединке. Универсал, невысокий, маленький, короткий, бьет взрывами и с наскоков. Будем его переигрывать.

— Ходит мнение, что ты невыгоден ACA как чемпион. Что сам думаешь по этому поводу?

— Мне кажется, им наоборот прикольно – в дивизионе появилась новая кровь и пошла движуха. Я тот человек, который не только показывает крутой бой, но также вкладывает туда эмоции. Я отдаюсь полностью, мне важно выбросить в поединке все, что накопил за подготовку – тогда чувствую себя максимально комфортно. ACA интересно, что я чемпион. Могу пообщаться, не буду молча кивать.

— Когда президент лиги Алексей Яценко надевал на тебя пояс после победы над Вагаевым, ты случайно облил его энергетиком. Учитывая, что ты следишь за стилем, не думал в случае победы над Гаджидаудовым подарить Яценко новый костюм?

— Кстати, можно. Я же еще контракт получил с энергетиком. Будут теперь обливать им, как шампанским.

— Ты носишь панамы. Почему они тебе нравятся?

— Я люблю музыку Miyagi & Andy Panda, всегда выхожу под их треки. Такой сформировался стиль. Мы к бою запустили производство крутых панам, так что следите – скоро они появятся у меня в аккаунте на продаже. Сделали логотипы, все будет в стиле жинкиного льва с восточной картинкой и даже для детей.

— Ты говорил, что одежду тебе иногда подбирает жена. Когда в последний раз тебе не нравилось, что она тебе подобрала?

— Никогда. Она сформировала мне стиль, как одеваться по-московски. Даже то, что сейчас на мне, выбрала она. Советуюсь с ней, но уже сам понимаю, что нужно брать.

Виталий Слипенко

«В БОЮ С КОВИНГТОНОМ РЕШИЛА БЫ МОЯ ФИЗУХА»

— Ты рассказывал, что визуализируешь бои. Давай предположим, как бы ты дрался с мировыми звездами полусреднего веса. Первый в списке Леон Эдвардс.

— Эдвардс – универсал. Если он начнет бороться, я буду перестреливать его за счет длинных рычагов и того, что я большой для этого веса. Буду держать его на дистанции, чтобы взрываться и бить. Мне кажется, он будет больше прибегать к борьбе, а я – защищаться и расстреливать его по этажам. Нужно поработать над лоукиками, поотбивать ноги. Он любит двигаться и бить ногами, поэтому нужно лишить его передвижений, а уже потом разбивать в голову.

— Колби Ковингтон.

— Вот он темповик, с ним будет максимально сложный бой. Он бы по-любому прижимал к сетке, но моя физуха бы решила. Он немного гоняет и не прям здоровый, но это высококлассный борец, который хорошо меняет этажи, постоянно переходит вверх-вниз. Его нужно передышать и стараться в третьем раунде, как Усман, который начал попадать в концовке. Нужно, чтобы Ковингтон выработался, а уже потом избивать его.

— Хамзат Чимаев.

— С Хамзатом был бы сложный бой, потому что он, как и я, большой для этого веса. Вроде бы даже собирался переходить в 84 килограмма. Если у меня получится защититься от тейкдаунов, то смогу конкурировать с ним в стойке.

— Шавкат Рахмонов.

— Мне кажется, он больше грэпплер. Входы делает не очень, поэтому с ним нужны постоянные передвижения и джеб. Держать на джебе и расстреливать комбинациями.

— Ярослав Амосов.

— Он как Колби Ковингтон. Нужно много двигаться и избегать борьбы. Я с ним не работал, но говорят, он очень хорошо борется. Если бой пятираундовый, то есть варианты его победить. В трех раундах было бы сложновато.

— Некоторые болельщики считают, что все топы собраны в UFC, и скептически относятся к шансам бойцов из российских лиг против топ-15 UFC. У тебя, глядя на бойцов UFC, не возникало мысли, что там далеко не у всех хороший уровень?

— Мне кажется, даже в топ-5 врываются те, кто потом не хочет драться и не принимает бои с молодняком из топ-15. Они держатся за место в рейтинге и зарабатывают хорошие деньги. У нас очень серьезная конкуренция, собраны бойцы с Кавказа, СНГ. Как раньше говорили: «Выиграй чемпионат России, и на мире будет намного легче». Если ты проходишь школу здесь, там будет проще.

— Можешь назвать одного заметного бойца UFC, который как будто бы и не должен находиться в топе?

— Тот же Дастин Порье, который принимает выгодные бои. Или Тони Фергюсон – раньше был очень крут, потом тоже принимал не все бои, но его держали в топе. Есть бойцы, которые хотят медийные поединки или просят Конора Макгрегора, чтобы просто зарабатывать деньги. Они уже наелись и хотят хайпануть.

— «Спорт-Экспресс» каждый месяц опрашивает журналистов и составляет топ-15 лучших российских бойцов вне зависимости от весовых категорий. Назови свой топ-5.

— Самые первые – это тяжеловесы-чемпионы: Немков и Малыхин. Также Ислам Махачев и Петр Ян. Да и хватит.

— Боец UFC Александр Романов сказал, что Анатолий Малыхин мог бы попасть в топ-5 UFC. Согласен?

— Толя – красавчик. Все возможно, он в это верит, есть хорошие навыки, он пашет и зарабатывает. У него есть все возможности даже стать чемпионом UFC. Малыхин переходит по весовым и старается забрать все пояса. Если сделает это и ему ничего не предложат, возможно, двинется дальше. У него хорошие отношения с лигой, ему дают бои. Если он всех перебьет, возможно, One FC подпишет для него кого-то со стороны и постарается укрепить дивизион.

Анатолий Малыхин

«МАМА В ДЕТСТВЕ ВЫТАЩИЛА С ТОГО СВЕТА»

— Ты родился и вырос в Луганской области. С юго-востока огромное количество хороших бойцов: Федор Емельяненко, Валентин Молдавский, Никита Крылов, Максим Дивнич и так далее. Почему именно там вырастают элитные спортсмены?

— Суровые условия. Я родился в поселочке, где живет около пяти тысяч человек. Тренировочный зал – просто советская качалка, куда ты мог прийти, если за тебя поговорит старший и тебе дадут ключ. Бежишь туда радостный, а тебя еще заставляли в убраться в зале перед тем, как позаниматься. Царил очень крутой дух, мы ценили кусок железа или грушу – мог бить ее часами. Мы с друзьями фанатели от единоборств, а тренировочного зала в поселке не было. Зарабатывал первые деньги, копая уголь на копанках, после чего старшаки выставляли нас в поле, и мы с другом спарринговали. Погрузили десять тон угля, помылись на колонке и начали рубиться – это очень крутые моменты. Это сейчас качественная экипировка, а раньше хорошо, если у кого-то есть пробитые перчатки на десять унций. С возрастом понимаешь, какая это закалка – теперь заходишь в любой зал, волнуешься, но понимаешь, что делать в сложных ситуациях. Плюс у нас шахтерский городок – отец долгие годы работал в шахте, отдал много сил и здоровья, был начальником, устроил туда меня. Мне кажется, это закаляет характер – ты привыкаешь находиться в коллективе суровых мужиков и чувствовать себя нормально. Если ты гнилой человек, тебя сразу выкупят и загнобят.

— Никиту Крылова и Валентина Молдавского били бейсбольной битой во время уличных конфликтов в юности. Били ли битой тебя?

— Меня битой, слава богу, не били. Дрались поселок на поселок, 20 на 20. Идешь в клуб на дискотеку не танцевать, а сразу в спортивках порубиться.

— Помнишь самую первую драку?

— Из-за нее я начал активно заниматься единоборствами. Был выпившим, подошел к парням из другого поселка, с которыми можно было зарамсить. Начал их раскачивать, они меня отпинали втроем. Утром проснулся с синяками и решил что-то менять.

— Сейчас это весело вспоминать, но помнишь ли ты момент, когда был близок к серьезным последствиям для здоровья или к смерти?

— Меня в детстве мама вытащила с того света. Я очень сильно порезал руку, когда полез в окно. Мама вышла из двери и увидела, что я бегаю по двору, с развернутой как розой рукой, артерия разрезана, кровь пульсирует. Мама – фармацевт, два километра бежала до больницы босиком. В поселковой больнице не имеют права зашивать такие травмы, они должны везти в областную. Мама говорит: «Мне все равно, вы должны его зашить как хотите». Они взяли на себя ответственность. Я лежал – мне говорили не засыпать. Если бы заснул, мог упасть в кому, потому что потерял много крови. Маме большая благодарность.

В дальнейшем были последствия – сейчас у меня одна рука меньше другой. Все зашили и наложили гипс. Вроде бы открывали его и смотрели руку, но образовался тромб, и она начала чернеть. В какой-то момент сказали, что придется ее отрезать. Помог один врач, высококлассный хирург, который что-то во мне увидел. Больница даже не предоставила ему машину, но он приехал, прооперировал, вырезал вену с ноги и вставил в руку, а потом еще проведывал. Говорил: «Только рука чуть заживет, ты должен ее в три раза больше грузить для восстановления. Врач, наверное, уже умер. Ему на тот момент было 70 лет.

— Ты говорил, что переехал в Москву с десятью тысячами рублей. Какая у тебя была цель, когда переезжал и как представлял свое будущее?

— Я очень хорошо помню этот день. На весогонке вспоминаешь мотивационные моменты. Приехал домой, побыл там около месяца, но движухи нет, а я ее любитель. Мне нравится заниматься спортом наедине – тогда работает голова, появляются новые мысли и идеи. Пробежал десять километров и сказал маме: «Поеду в Москву». При этом я там ни разу не был. Начал искать каких-то знакомых, чтобы поселиться. Нахожу машину и через три дня поехал. Привезли на окраину Москвы, посадили в метро, а еще зима – вы знаете, как атмосфера в это время все вокруг серое.

К первому турниру готовился у друга в зале и бегал кроссы по Славянскому бульвару в зимних сапогах, потому что не было кроссовок. Выступил на чемпионате Москвы по панкратиону – там, если выходишь в финал, то проводишь профессиональный бой. Я этот поединок выиграл.

Жил где получалось, но когда ты формируешь идею в голове, то знакомые подтягиваются. Твоя идея посылает импульс во вселенную, появляются люди, готовые помочь. Мне кажется, если у тебя есть какой-то навык и желание, Москва помогает раскрыться.

— Какой момент был самым тяжелым после переезда?

— Родители скидывали деньги, так как было нечем оплатить квартиру, я жил у друзей. Понимал, что  работать на официальной работе не смогу, потому что нужно было тренироваться. Находил на сайтах массовки в сериалах и шоу. Едешь туда и не понимаешь, возьмут или нет. Деньги на метро есть только в один конец. Сижу и думаю: «Если сейчас не возьмут, мне не на что купить обратный билет». Это самые тяжелые моменты.

— Если бы не получилось с боями, что бы ты делал?

— Не представляю. Было максимальное желание раскрыть себя в этом. Я прошел столько трудностей и благодарен отцу, который закалил характер. Нужно не переть вперед, как баран, а идти к мечте с холодной головой.

— Ты говорил, что в детстве занимался бальными танцами. Как ты туда попал?

— Занимался два-три дня. Умею делать начальные движения. В школе были кружки, решили с друзьями сходить. У меня вообще чувство ритма хорошее. Люблю танцевать, хотя жена говорит, что я ужасно танцую. Даже когда выключаю музыку на тренировке, то пританцовываю в стиле Мухаммеда Али. Мне кажется, танцы – это крутая начальная подготовка для единоборств, особенно для бокса. Нужно брать все со всех видов, тогда все получится. Я люблю подвигаться, у меня легкие ноги. В боксе спортсмена кормят именно они. Движение – это жизнь. Если хорошо передвигаешься, можно соперника не бить – он будет промахиваться, потом нокаутируешь его с одного удара.

— Были ли претензии у ребят со двора по поводу занятий танцами?

— Нет, никогда. На танцы, баскетбол или теннис ходили с друзьями, а на единоборствах я всегда был один. Приводил друга, и после первой тренировки он отваливался. Единомышленников в единоборствах с моего городка у меня никогда не было. Приходил с тренировки, а друзья гуляют во дворах или гаражах.

Виталий Слипенко

«ТУМЕНОВ – САМЫЙ СЕРЬЕЗНЫЙ СОПЕРНИК В ГРАН-ПРИ»

— У тебя был конфликт с Черси Дудаевым, бой несколько раз срывался. Как думаешь, попытается ли ACA сделать этот бой в дальнейшем?

— У меня не было с ним прям такого конфликта – просто всплеск эмоций. Ему не понравилось решение судей, он пытался меня задевать. Чуть покипишевали на конференции. Я отношусь к этому как к спортивной движухе. Мне нравится в каждом бою показывать лучший результат, а не гнаться даже за реваншами. Важно, чтобы я становился лучшей версией себя, на соперников не смотрю.

— Ты производишь впечатление позитивного человека, но было ощущение, что на конфликт с Дудаевым ты пошел очень легко.

— Я вспыльчивый человек. Могу ответить агрессией на агрессию. Подходило время боя, началась весогонка, а в этот момент ты заводишься. Ты не сытый лев, а чуть на движухе. В моменте идет всплеск эмоций, ты взорвался и потом понимаешь, что можно было сбавить.

— Ты рассказывал про работу охранником в ночном клубе в Крыму, которая научила тебя определять по человеку, пойдет он до конца или нет. Сейчас этот опыт помогает?

— Мне кажется, жизненный опыт по-любому помогает. Ты растешь в этом, формируешься и лучше чувствуешь людей, понимая, хороший это человек или плохой спустя пять минут разговора. Это даже не из-за того, что я работал в клубе, а приходит с опытом, когда много общаешься с людьми.

— Наверное, твой самый ожидаемый бой – против Альберта Туменова. Ждешь ли ты это противостояние?

— Я жду противостояние с Гаджидаудовым. Я максимально сконцентрирован на нем, хочется показать крутой результат. Сейчас я кайфую от процесса, потому что могу нормально зарабатывать на этом спорте, включить в подготовку то, что хотел раньше, и собрать команду. Мы с Алексеем Ганненко это начинали, вокруг нас образовались люди. Благодарен вселенной за это. Мы с Лехой пережили тяжелые времена, он был всегда со мной. Тяжелые времена – это катализатор успеха. Это как в отношениях – когда вы начинаете взращивать дерево с низов, оно формируется намного крепче. У нас появилась команда: врач, массажист, восстановление, физподготовка – мы многое прошли. Сейчас люди понимают все с полуслова – я даже могу не звонить, и мне сделают все, что нужно. Начинаю кайфовать от подготовки, я обучаюсь и вношу что-то новое. Хочу в процессе накопить багаж, который выплесну 21 июля.

— Вернемся к Туменову: он сказал, что у тебя нет стиля и руки-подушки. Как воспринял эти слова?

— У меня стиль самозванца. Я иногда сам не понимаю, как выиграл. Но и хорошо, что у меня нет стиля – ко мне ты не подготовишься, потому что не понимаешь, что я выкину в следующий момент: полетит локоть, колено, нога, проход – все может быть. Помню, был бой в М-1, когда я забрал спину, кинул соперника через себя, хотя на тренировках этого не делал. Творю как художник.

— Как тебе стиль самого Туменова?

— Расчетливый, с хорошими руками, чувствует дистанцию, поджимает, атакует. Очень прагматичный. Нужно создать ему хаос, чтобы он не чувствовал себя комфортно. Если работать по классике, он начинает драться намного лучше.

— Это самый серьезный соперник в Гран-при?

— Да, один из самых серьезных. Он был чемпионом и ушел, оставив титул. В случае победы над Гаджидаудовым я буду драться с Туменовым. У нас в Гран-при сетка-мясорубка.

— В одном из старых интервью перед боем Макгрегора и Хабиба ты говорил: «Прогнозов у меня нет, это два хороших интересных бойца со своими техниками. Но, я буду за Конора Макгрегора». Почему ты был за Макгрегора?

— Он тогда был на пике. Мне нравится стиль Макгрегора – я смотрю как зритель и не оцениваю, дерется наш или не наш. У него нестандартная ударная техника, он расстреливал с дистанции и проводил яркие бои. Но поединок с Хабибом получился неконкурентным. Сейчас Конор стал больше шоуменом. Мне кажется, он не вернется на прежний уровень. Смотрю шоу TUF – он врывается, что-то объясняет и уходит. Может быть, даже в нетрезвом виде. Его форма далека от той, которая должна быть у бойца.

— Бойцы и раньше занимались трештоком и вели себя эпатажно. Почему выстрелил именно Макгрегор?

— Он все чувствовал. Мне кажется, в жизни он не такой, но включается камера, и Конор меняется. В каждом из нас живет не одна личность. У него включалась личность шута. Взять того же Тайсона Фьюри – какое шоу он делает. Такие люди притягивают. Когда ты умеешь и раскрутить бой, и пообщаться, и круто провести поединок, это дает результат. На начальном этапе у Макгрегора получалось, но потом пошло не так.

Конор Макгрегор

«ЕСЛИ ВЫИГРАЮ ВСЕ В ACA, МОЖНО ПОПРОБОВАТЬ СЕБЯ В UFC»

— С какими мыслями ты смотрел бой Резников – Вартанян?

— Я был на турнире в Сочи, эмоции накрывали. Люди в зале стояли в шоке. В плане эмоций я получил максимальное удовольствие: раскрутка, много людей, драма в бою – я кайфанул. Мне кажется, даже температура поднялась.

— Удивился, что у Артема ничего не получилось в борьбе?

— Да, но сыграла роль правильная тактика Эдуарда. Он хорошо попал в живот в начале боя. Вартанян лишил Резникова главного оружия – борьбы и захватов. Я боролся с Артемом – он очень хорошо держит захват, встать из-под него сложно. Вартанян отбил ему сухожилия. Когда Резников брал захват, руки плохо держали, и Эдик их снимал.

— Как думаешь, как бы Вартанян выглядел в 77 килограммах?

— Он дрался в 77 в другой лиге. Я спарринговал с Эдиком, он постоянно прет, делает переходы – думающий боец. Он бы укрепил наш дивизион.

— Вартанян после победы сказал, что у него есть виза в США, и он будет выбирать между деньгами и мечтой, то есть UFC. Для тебя UFC является мечтой?

— Конечно. Сейчас хочется все выиграть в ACA, а потом можно туда. Жена говорит, что главное не быть середняком – хочу быть лучшим.

— Если бы тебе передоложили контракт 15+15 в UFC или контракт в разы больше в ACA, что бы ты выбрал?

— Если я выиграю все в ACA, то пошел бы в UFC.

— На сколько боев у тебя контракт с ACA?

— На три боя, как раз на Гран-при. Мне очень комфортно в ACA в плане движухи, которую они делают. Я поймал с ними общую волну. В плане поединков лига вообще очень крутая. Если хочешь конкуренцию, иди в ACA. Здесь жесткие бойцы топового уровня. Не зря она считается второй-третьей в мире. Ростер укомплектованный, здесь кайфово выступать.

— Многие не берут семьи на бои, потому что это отвлекающий фактор. Рядом с тобой всегда дочь и жена. Почему ты берешь их на турниры?

— Хочу, чтобы они видели, какой результат дает тяжелая работа. В бою я даю эмоцию, продумываю все от раздевалки до поединка и после. Хочу максимально все отдать зрителям, чтобы они кайфанули. Это же круто, когда два высококлассных спортсмена показывают свои навыки. Смотрите на это не с точки зрения мордобоя, а с точки зрения эстетики.

— Жена может тебе подсказать, что делать в бою?

— Нет, она может только волноваться. Сам бой она не смотрит – выходит за кулисы. Потом уже поднимается в клетку.

— Дочка уже понимает, чем ты занимаешься?

— Мне кажется, да. Брал ее с собой на тренировку – она дала мне отпахать полтора часа, занималась своими делами. Если видит бой, неважно какой, сразу кричит: «Папа-папа». В 2,5 года пинает мешочек – уже на движе.

— Если когда-то она скажет, что тоже хочет быть профессиональным бойцом, как отреагируешь?

— Пусть пробует. Я благодарен родителям за то, что никогда не говорили нет. Я занимался танцами и спортивным ориентированием, кунг-фу и ушу, жил в палатках, лазил по скалам, бегал, играл в баскетбол и футбол. Отец прививал спорт, но никогда не заставлял. Бывало, что я говорю: «Это мое». Они покупают экипировку, а я уже не хочу заниматься. Если дочке понравится, пусть делает. Но не очень бы этого хотел, на самом деле. Я знаю все изнутри. Мне кажется, женщинам тяжеловато в системе боев.

Запустить видео