«Врачи говорили, что я чуть ли не сумасшедший и сам придумал себе боль». Боксер Владимир Мышев стал чемпионом мира, несмотря на страшный диагноз

— Ты сказал, что диагноз поставили два года назад. Как это было?

— Я долго лежал в больнице и мне уже вменяли, что я сам себе придумываю боль, что я чуть ли не сумасшедший. Прописывали успокоительные и транквилизаторы, чтобы я не загонялся. Говорили маме, что я сам себе выдумал, что я преувеличиваю, что после тренировок болят локти и спина, но это обычная боль. А я не мог спать. Начали со мной, как с дурачком общаться: «Да-да, мы все понимаем». Эта беспомощность злила. Когда врач поставил диагноз, испытал облегчение, потому что понял, что я хотя бы не сумасшедший.

— Какие мысли были после того, как поставили диагноз?

— Сначала вообще не знал, что делать. Но у меня через три недели был запланирован бой, поэтому думал: «Подерусь, а там будь что будет». Подрался, потом на полгода выпал из тренировок, делал ЛФК, пил противовоспалительные и обезболивающие и в какой-то момент понял, что болит каждый день, но тренироваться несколько раз в неделю я могу. Тем более болезнь чувствую только я, а внешне она не сказывается, поэтому ко мне никто не относился с жалостью.

Выбрал время, которое я могу уделять тренировкам, хотя периодических их пропускал, потому что утром не мог встать с кровати. Но потихоньку начал двигаться и понял, что, учитывая позицию в рейтинге и рекорд, могу уйти не с пустыми руками и поставить точку для себя. Не хотелось оставаться перспективным и подающим надежды. Я тренируюсь, расту, спарринговал с чемпионами мира, финалистами Олимпиады – с Беринчиком, Проводниковым. Меня тяготило, что остаюсь перспективным парнем, хотя могу делать больше.

— Провести последний бой ты мог еще на турнире Басты Gazfight в мае.

— Да, планировался бой за звание чемпиона мира среди молодежи по версии IBF, но за один или два дня соперник сдал положительный тест на коронавирус и не смог прилететь. Меня это подвыбило – начал сомневаться, что смогу завершить начатое. Все это время нервничал. Рад, что до конца года получилось закрыть гештальт.

— С этим боем тоже были определенные проблемы. Когда ты узнал, что он точно состоится?

— Примерную дату мне сказали за три или четыре недели, но все было непонятно, поэтому я не воспринял это всерьез. Начал тренироваться, но в легком режиме. Постепенно все это начало приобретать серьезный окрас – тогда стал стабильно ходить на тренировки. Не хотел боксировать просто так и проводить три боя, которые состоялись после постановки диагноза. Задачей был поединок за титул. Но все срывалось, и я думал: «Ладно, проведу просто бой». Снова так делать в мае я не хотел: либо за титул, либо нужно уже все это оставить.

Были долгие согласования с WBC, поиск соперника из-за закрытых границ, у кого-то не было визы, смотрели соперников из Африки, потом появился новый штамм коронавируса. В общем, много всего. Благодарен Ивану Петрову, что он согласился. Вышел на коротком уведомлении, хотя у нас было примерно равное время на подготовку. При этом, в отличие от меня, он боксировал в этом году.

— У тебя были мысли вроде: «Что будет, если я проиграю последний бой»?

— Конечно, я думал об этом. С одной стороны, если забираю пояс и рассказываю о своей истории, это красивое завершение карьеры. С другой, у меня рекорд 11-0. Просто завершить карьеру – и все будут говорить: «Молодой и перспективный». А если выйду и обосрусь? Не хотел так выглядеть, поэтому дико переживал. Но почему-то за два дня до боя и даже в день боя вообще не горел. Это даже смущало. Не знаю, мог ли показать больше в нынешней своей форме. Брат Костя сейчас сказал, что даже мама, когда я вышел на ринг, сказала: «Что-то он какой-то жирный».

— Я видел, что мама ходила по залу, нервничала. Тебе приходилось успокаивать родных?

— За несколько дней до боя Костя берет на себя обязанности по общению с родственниками. Эмоционально тяжело объяснять маме, бабушке, братьям, почему сорвался бой и что произошло. Все очень переживали, но я общался только с Костей. Диалогов о бое мы старались избегать. Тем более, когда гоняю вес, становлюсь не очень хорошим человеком.

— Когда у брата будет пояс?

— 19 декабря в Москве будет боксерское шоу – хотим сделать Косте дебют. Его манера ведения боя подходит для профессионального бокса. Он спаррингует с очень хорошими ребятами. Например, с Лендрушем Акопяном, который сейчас сияет в кулачных боях и был чемпионом мира WBC. Лендруш физически сильнее и крупнее, но говорил, что Костя доставляет ему хлопот, несмотря на юный возраст. А это было год или два назад, когда Косте было 17-18 лет. Он продолжает прогрессировать. Верю, что длинная дистанция в профессиональном боксе – это прям его.

— Что теперь будешь делать ты?

— Я остаюсь ведущим шоу 5х5 на канале «РБ Спорт: Единоборства». Так или иначе дальнейшая деятельность будет связана со спортом. Нравится социальное направление, когда ребята из регионов с помощью спорта могут добиться того, чтобы их хотя бы слышали. С точки зрения зарабатывания денег – возможно, какой-то менеджмент. Сложно сказать, куда меня занесет.