«Иногда смотришь на бойцов UFC и думаешь: «Как он туда попал?». Российский боец тренировался с Биволом и побеждал соперника Хабиба

— Ходят слухи, что вы будете следующим российским бойцом, которого подпишут в UFC.

— Нужно сделать визу, а дальше будет видно. Я на хороших позициях в рейтингах, думаю, организация мной заинтересуется.

— То есть сначала виза, а дальше переговоры с UFC?

— Да. Еще нужно пройти круги ада, чтобы получить контракт. Я готов пробиваться через «контендер».

— Обычно попавшие в UFC через «контендер» получают не очень большой контракт. Что если гонорары в UFC будут значительно меньше, чем в RCC?

— Ничего страшного. Моя цель – UFC.

— Вы говорили, что хотите разрушать топ-15 UFC. Кого из топ-15 хотите разрушить первым?

— До топ-15 еще надо добраться. Нужно думать, чтобы дали визу и чтобы в UFC мною заинтересовались. Я продолжаю тренироваться в рабочем режиме.

— Есть мнение, что бойцы UFC – это другой уровень. Когда смотрите бои полусреднего дивизиона, не возникает ощущения, что некоторые люди находятся в UFC непонятно почему?

— Из топ-15 нет, но в дивизионе – да. Смотришь и думаешь, как он туда вообще попал.

— На меня такое впечатление до недавнего времени производил Шон Стрикленд.

— Стрикленд – это тактическая машина, которая действует с большим умом. Он хорошо контролирует дистанцию, пробивает серии и постоянно на тебя наседает. Очень сложно драться, когда оппонент постоянно рядом с тобой и угрожает ударами. Это заставляет нервничать.

— Вы мастер спорта по боксу. У кого в ММА самый крутой бокс?

— У Биберта Туменова хороший бокс.

— Считается, что сильнейшие бойцы – это либо чемпион UFC, либо чемпион Bellator. Кто лучший полусредневес мира – Леон Эдвардс или Ярослав Амосов?

— Отдам предпочтение Амосову из-за его темпа ведения боя. Он постоянно борется, не устает. У него хороший контроль в партере. Эдвардс бы с ним не справился.

— Кто фаворит в бою Эдвардса и Колби Ковингтона?

— В 77 килограммах четыре человека дерутся друг с другом. Пока никого медийнее их не появилось. Не знаю, кто победит, но отдаю предпочтение Эдвардсу.

— В одном из интервью вы говорили, что ваши любимые бойцы – Джон Джонс и Коди Гарбрандт. Почему именно они?

— Гарбрандт тогда был на ходу и классно дрался. А Джонс – это царь всех царей.

— Удивило, как легко Джонс прошел Гана?

— Нет. Я ждал, что Джонс победит не так легко, но не сомневался, что он пройдет Гана.

— Какие мысли перед боем Джонса и Миочича?

— Джонс заберет. У него все для этого есть: бьет, борется, опасен на ближней дистанции. Чем его может удивить Миочич? Борьбой и боксом? Я думаю, нет.

— Популярное мнение, что Миочич не справится с Джонсом из-за возраста, долгого простоя и здоровья.

— Мне кажется, даже молодой Миочич бы не справился с Джонсом.

— Вы родились в городе Нерюнгри в Якутии. При какой температуре там отменяют занятия в школах?

— Начальные классы до пятого не идут в минус 45, а старшие – в минус 50. Но, на самом деле, на это закрывают глаза. Раз в год могут не пустить в школу, но в остальное время и в минус 55 ходишь.

— Вы рассказывали, что однажды зимой ехали на соревнования на УАЗике и сломались в дороге в минус 64. Что за история?

— Мы сломались на реке Лене. Мне было лет 16. В Якутии в мороз у всех бутылка водки. Тренер достал водку, начали по чуть-чуть выпивать, бегать, прыгать и греться.

— Я читал истории, что в Якутии большое расстояние между населенными пунктами, и если сломался в дороге, а других машин нет, то можно замерзнуть.

— Да, можно никого не дождаться. Там еще холмистая местность. Даже если фура едет мимо и увидит тебя, то не остановится. Не потому что не хочет, а потому что не поднимется наверх, если остановится в низине.

— Кто вас спас в итоге?

— Водитель починил машину. Мы простояли минут 40 или час. Под двигателем был масляный котел, об который я грел руки. В один момент он стал холодным. Машина замерзла.

— Какие мысли были тогда?

— Как у ребенка – может быть, стоит куда-то побежать. Но километра два в одну и другую сторону – вода и тайга, ничего нет. Слушаешь тренера, ждешь. Что он скажет, то и делаешь.

— Что представляет собой город Нерюнгри? Видел, что он находится в тайге, рядом угольный разрез.

— Да и все. Неподалеку моют золото, нашли газ, есть нефть. Маленький развивающийся город, но он как-то угас. Раньше там был «Якутуголь», потом его продали «Мечелу», и город стал потухать.

— Бойцы из другого шахтерского края, с юго-востока – Виталий Слипенко и Никита Крылов – рассказывали, что очень часто дрались на улицах. Как прошло ваше детство?

— У меня детство прошло в спортзале. Я особо на улице не конфликтничал. Да и весил килограмма 42. Школа-дом-тренировки – и так бесконечно. Какие-то ситуации были, чуть подрались, но ничего особенного.

— Вы рассказывали, что ваш дедушка дал совет, как проверить свою уверенность: «Нужно сжать кулак, чтобы он звенел». Какие еще советы от деда запомнились?

— Дед читал мне книги, у нас была определенная связь. Он для меня был и друг, и генерал. Сильно повлиял на мою жизнь, отвел меня на бокс. Я увидел неподалеку от дома зал бокса – подошел к окну, посмотрел. Потом пришел к деду и попросил отвести. Он знал тренера, поговорил с ним. Так я начал боксировать.

— Сам дед занимался единоборствами?

— Он занимался советским подпольным каратэ. Всегда был в форме – камень в 80 лет, сухой. Каждое утро гимнастика и обливание водой. Сильный человек.

— Вы рассказывали, что пересекались с Дмитрием Биволом, когда занимались боксом.

— Мы же почти одногодки – пересекались на сборах и соревнованиях. Лично я его не знаю, просто видел. Бивол дрался по любителям. Как я понял, у них в конце не очень хорошо пошло. Они ушли с тренером в профессиональный бокс и сейчас блистают.

— Те, кто занимался любительским боксом, рассказывают про атмосферу на соревнованиях – что тебя могут легко засудить. Как это происходит?

— Коммерческие ситуации. Любительский бокс этому подвержен – можно выигрывать соперника в одну калитку, а потом ему поднимают руку. Кому ходить и жаловаться? Сейчас мне больше нравится, как судят любительском боксе.

— Во времена студенчества вы работали доставщиком пиццы и охранником в ночном клубе. Где платили больше?

— Везде по чуть-чуть. У студента маленькая зарплата, но на жизнь хватало – это самое главное.

— Как часто возникали конфликты в ночном клубе?

— Я особо не конфликтный, стрессоустойчивый. Но иногда надо было вывести кого-то под руку.

— Виталий Слипенко рассказывал, что работа охранником в ночном клубе прокачала коммуникабельность и психологическую устойчивость. Плюс начинаешь читать людей – действительно ли у них серьезные намерения. Что вам дала эта работа?

— Только натянула нервы, как стальные канаты. Это же все алкоголь, пьяные люди. Лучше сторониться всего этого.

— Слышал историю, как вы подрались с кем-то в клубе, а потом вместе убегали от полиции и пили чай.

— Я тогда не работал в ночном клубе, просто пришел. Немного подрались, потом убежали. Хороший парень оказался. У меня и в школе было, что хорошие друзья появляются через драку.

— Вы перестали заниматься боксом из-за травмы. Что случилось?

— Черепно-мозговая травма на улице. Врачи запретили заниматься.

— Вы какое-то время тренировались в клубе «Сечь ПРО» с околофутбольщиками, но сами на поляне не дрались. Почему они не затянули вас в свою субкультуру?

— Я хотел подраться, но старший товарищ Дима всячески меня отговаривал: «Боря, не нужно туда идти». Он сам дрался и говорил поберечь руки. Мы тогда подписали контракт с М-1. А мне хотелось – классно же. Ребята были с Mobile Group – это фанаты «Зенита».

— Слышал историю вашего знакомства с женой – что она написала первой. У нее очень яркие соцсети. В какой момент поняли, что это не развод, а реальная девушка?

— Практически сразу. У меня в этот или на следующий день был бой – я ее пригласил, познакомились. А так думал, что за раводняк? Сейчас будет денег просить? Но потом пообщались, я влюбился.

— Теперь Ольга ваш личный нутрициолог и помогает гонять вес. Какие продукты она первым делом запретила есть?

— «Сникерсы» запретила и вообще все сладкое. Она настоящий профессионал в нутрициологии. Разбирается не только в диетах, но и как сливать воду, в подготовке, во всех препаратах. Ведет не только спортсменов, но и целые семьи. Кому-то помогает забеременеть. Большая молодец.

— Стало ли для вас откровением, что нельзя есть какие-то продукты?

— Нельзя есть тесто и мясо в таких количествах, как хочу. Нельзя заказать пиццу и всю ее съесть – только по чуть-чуть. Было много моментов. Но сейчас благодаря ей я на диете не от боя к бою, а уже всегда питаюсь сбалансировано. Это мой образ жизни. Я не пойду есть бургеры и фастфуд.

— Википедия пишет, что вы увлекаетесь медитацией. Зачем она нужна?

— Она дает настрой на день. Ставишь самому себе цели. Люди, которые чего-то добились, знают, что визуализация работает. Когда ты о чем-то думаешь и сильно чего-то хочешь, это обязательно случится. Во время медитации благодарю сам себя. Думаю, чего хочу достичь, ставлю цели и визуализирую, как я буду действовать в бою, как мне поднимут руку. Это мыслительный процесс, работа с самим собой. Часто задаю себе вопрос: «Что я сделаю сегодня, чтобы стать ближе к чемпионству, чтобы стать лучше в своем виде спорта?». Перед сном спрашиваю, что я сделал сегодня: простоял ли дольше всех, отработал и шесть раундов вместо пяти?

— А если понимаете: «Сегодня ничего не сделал»?

— И такое бывает. Анализируешь это, записываешь и больше не допускаешь таких ошибок.

— Вы поднимались на Эльбрус и писали, что это самые сложные 11 часов в жизни. Почему?

— Мы вышли в девять вечера и в восемь утра зашли на пик. У меня было столько идей – я хотел записать видео, взял флаги «Гориллы» и «Архангела». Но когда поднялся наверх, был полностью опустошен. Потекли слезы – это неописуемо, ты настолько устаешь. Хочется бросить все это и пойти вниз.

— И второй раз уже не залазить?

— Пойду в горы, но когда мне будет лет 45. А так нет.

— Читал, что при подъеме на Эверест альпинисты видят огромное количество мусора и неубранных трупов. Как обстоят дела на Эльбрусе?

— Там есть пара мест. Когда сходишь с Косой полки, одно из них так и называется – трупосборник. Резкий обрыв, идешь без страховки. Ледник и трещины под 300 метров – там людей даже не ищут. Не знаю, почему они до сих пор не бросили веревки. Через два дня после моего восхождения парень из СОБРа или ОМОНа споткнулся и упал в этот трупосборник.

— Перед восхождением есть инструкция, что тебе никто не поможет, если что-то случится?

— Да. Огромная кипа документов, на которой с трех сторон расписываешься. Никто за тебя не будет нести ответственности. Идешь в группе – если упал и покатился, то все.

— У вас был случай, когда вы чуть не слетели с горы в Сочи на сноуборде. Любите экстремальные виды спорта?

— Да, мне нравится.

— Не хватает адреналина?

— Да нет… Ну, наверное, не хватает. Хочется залезть туда, куда еще никто не залазил.

— Вы говорили, что не против женских боев, хотя почти все бойцы относятся к ним отрицательно. Почему вы за?

— Девушки показывают бои лучше пацанов. Не знаю, как на постсоветстком пространстве, но в UFC просто загляденье смотреть на технику Валентины Шевченко. Или Ронда Роузи – да много тех, кто могут такие бои закатить.

Запустить видео