Дмитрий Бивол – про победу над Альваресом, бой с Бетербиевым, деньги и лучшего боксера мира

— Вы будете в жюри Премии РБ 2022. Долго ли раздумывали над предложением?

— Недолго. Немного изучил материал и согласился. Почему бы нет? Что-то новенькое для меня. Всегда выступаю в роли спортсмена или человека, который может дать мастер-класс, а тут в роли жюри. Это интересно.

— Насколько для спортсмена важно не только получить чемпионский пояс или кубок, но и стать спортсменом года в подобной премии?

— Это приятно и важно. Можно оценить свой труд не только в узкой специальности, но и в более глобальных масштабах. Спортсмен года среди разных видов – можно посмотреть, какой вклад ты внес в развитие спорта. Если не выиграл, а был где-то рядом, ставишь перед собой задачу стать первым. Это тоже мотивация.

ПОБЕДА НАД АЛЬВАРЕСОМ, РЕВАНШ

— Между вашим выходом на ринг и началом боя с Саулем Альваресом прошло 12 минут и семь секунд. Как вы провели это время?

— Если честно, сам не ожидал, что столько времени прошло. Для меня оно пролетело, как одно мгновение. Говорил себе, что должен выиграть, что по-другому никак.

— В трансляции было видно, как ваш тренер Геннадий Машьянов вам что-то говорил, пока ждали Альвареса.

— Настраивал: выходишь, как на тренировку, все должно получаться, ты лучший, сделай то и это. Какие-то моральные наставления.

— Часть подготовки к Альваресу вы провели в США. Есть разница между залами в России и Америке?

— Конечно. В штатах больше спарринг-партнеров – в этом основная разница. В плане залов – не знаю. Для боксеров больших различий нет – нужны ринг, мешки и пара тренажеров. Главное, это люди, с которыми ты тренируешься. Чем больше разных школ, тем лучше. Мы приезжаем в Америку, где много людей из Мексики, Германии, штатов, темных, светлых, всяких разных. В Питере такую подготовку не сделать. Спарринг-партнеров не так много, а если и есть, то все примерно идентичные.

— Как выглядел разбор Альвареса? Вы садились и смотрели его бои вместе с тренером?

— Честно говоря, практически не смотрел его бои во время подготовки. Просто тренировался и смотрел поединки других боксеров. Может быть, один бой мы посмотрели совместно, но чтобы сидеть и разбирать, такого не было. Мы до этого вместе видели не один его бой и уже примерно понимали, что делает он и что нужно делать нам, чтобы победить.

— В какой момент вы осознали: «Мне понятно, что делать с Альваресом»?

— Начиная с первого раунда было ощущение, что я могу контролировать этот бой, что все понятно. После третьего раунда была уверенность, что нужно продолжать в том же духе, и тогда я выиграю.

— Перед боем многие говорили, что если вы не нокаутируете Альвареса, судьи не отдадут победу. По ходу боя понимали, что, возможно, сделано недостаточно?

— Мне говорили об этом много раз до боя, но я особо не верил. Так же как и в то, что я у него не выиграю. Просто знал, что если сделаю свою работу хорошо, судьи точно отдадут победу. После боя была уверенность, что я выиграл. Но когда объявляли решение судей с таким близким счетом, в какую-то секунду подумал: «Неужели бой отдадут в другую сторону?». Но это прям на секунду.

— Какие были мысли, когда Альварес по ходу боя внезапно решил вас поднять и немного пронести на себе?

— Что это хорошо. Значит, он выходит из себя. Непрофессионально поднимать соперника, ты тратишь на это силы – представляете, поднять 80 килограммов. Этот момент принес мне моральное удовольствие.

— Ваша победа над Альваресом стала одной из самых громких за последние годы в истории российского бокса. Есть ощущение, что сделали большое дело?

— Честно говоря, не особо. Все должно было быть, как и произошло. Не говорю: «Вау, какая суперпобеда!». Да, я рад, что был андердогом и победил. Но я и должен был выигрывать по своим качествам. Смотрел его бои, понимал, что могу сам. Сейчас меня стали больше узнавать и в штатах, и в России из-за одного боя. Но это не самое главное, что я сделал в своей жизни.

— Как думаете, Альварес согласится на реванш с вами?

— Не знаю, но вроде как большое желание у него есть. Думаю, конкретное решение они примут после боя с Головкиным.

— Каким будет бой с Головкиным? Допустят ли судьи второе подряд поражение Альвареса?

— Конечно, могут допустить, если победить уверенно. Посмотрим, каким будет бой.

Дмитрий Бивол и Сауль Альварес. Фото Al Bello/Getty Images

БОЙ С БЕТЕРБИЕВЫМ, ПЛАНЫ

— Смотрели ли вы бой Бетербиев – Смит?

— Смотрел. Во-первых, поздравляю Бетербиева. Бой прошел в его стиле. Он, как и предполагалось, оказался более мастеровитым. У него не такие размашистые удары, как у Смита – за счет этого он перебивал соперника. Размашистые удары Смита видно, а Бетербиев бьет короче. Оба бьют сильно, но Бетербиев оказался посильнее.

— Сейчас много говорят про ваш с Бетербиевым бой. При этом Боб Арум сказал, что организовать поединок будет сложно из-за ТВ-контрактов.

— Это действительно так, как говорит Боб Арум: Бетербиев на ESPN, я на DAZN. Плюс у него вроде как есть планы, у меня тоже обязательства по реваншу. Пока дела обстоят так.

— Если не Бетербиев, то что планируете дальше?

— Я пока еще не знаю. Нахожусь в подвешенном состоянии, но это и хорошо: отдыхаю, тренируюсь в свое удовольствие и жду следующих предложений.

— В качестве соперников называют имена Джошуа Баутси и Хильберто Рамиреса. А также реванш с Альваресом.

— Да, с боксерами, которых вы назвали, легче организовать бой, потому что у нас одна телевизионная компания.

— По интервью Бетербиева чувствуется не то что неприязнь, но какое-то напряжение. Например, он говорил, что вы не можете рассуждать о силе его удара. Или что вы провели с его спарринг-партнером 12 раундов. Как относитесь к этим интервью?

— Если честно, я даже не знаю. Не смотрел его интервью, поэтому мне тяжело рассуждать на эту тему. Но мы соперники, может быть, поэтому есть какая-то напряженность.

— Но конфликта между вами нет?

— Нет, я с уважением к нему отношусь. Мы, конечно же, не друзья, но в сборной все было нормально.

Артур Бетербиев и Джо Смит. Фото Elsa/Getty Images

ДЕТСТВО, ОТЕЦ

— Вы родились и выросли в Киргизии. Каким было ваше детство?

— Замечательным. Очень люблю эту страну. Проводил детство без гаджетов и на улице – не так, как сейчас проводит мой сын. Ездил на тренировки на велосипеде, а также с отцом на машине. Школа была классной. Вспоминаю детство с теплотой в душе. Было здорово.

— Ваш отец рассказывал, что семья брала в аренду землю и выращивала лук. Помните, как работали  в поле?

— Конечно. Помню времена, когда ездили на поле и, бывало, жили там в вагончике. То есть если родители допоздна заработаются, то оставались ночевать. Помогал отцу, открывал шлюзы для полива. Тоже классно.

— Ваш отец – военный, насколько я понимаю.

— Он не военный, на самом деле. Просто служил в армии в Германии, был десантником. Военную карьеру он не строил, но армия ему нравилась. Вспоминает те времена с любовью.

— Какой он по характеру?

— Он очень любит шутить, но если что касается какого-то дела, то очень серьезный. Бывали моменты, что я выигрываю бой, но пропускаю несколько ударов, и отец мог быть недоволен. Мог ругать, говорил: «Если будешь так боксировать, зачем тебе нужен этот бокс?». В то же время родители всегда напрягали меня с учебой, чтобы успеваемость была хорошей. В меру строгий, в меру веселый. Лучший отец в мире.

— Вы замечаете черты характера, которые у него переняли?

— Да, я много шучу с детьми. Они часто говорят: «Наш папа шутник».

— В подростковом возрасте вы переехали в Петербург. Приходилось ли себя ставить на новом месте и завоевывать уважение нового коллектива?

— Было непривычно. Я жил в небольшом городе, где высотками считались девятиэтажки. А тут переехал в мегаполис с высотными домами. В Токмаке было ощущение, что весь город – это большая деревня, где все друг друга знают, где учителя с теплом относятся к детям – как к родненьким. Нам двойки никогда не ставили в журнал. Если знаешь материал плохо, учитель докопается и заставит выучить. Ты пересдаешь и получаешь нормальную оценку. Не было такого, что человек плохо знает материал, ему ставят двойку и до свидания. Всегда всех доучивали до хорошей оценки. А после переезда что-то не сдал – сразу два. Есть чуть-чуть отдаленность.

Еще в 2002 году была мода на панков, скинхедов, рэперов. У нас такого не было, я считал нонсенсом, что люди разделяются на кружки. Тем не менее, я быстро нашел себя в новой школе. Благодаря боксу завел друзей, с которыми общаюсь до сих пор. Влился в новую жизнь, полюбил Петербург.

Дмитрий Бивол после победы над Саулем Альваресом. Фото Al Bello/Getty Images

ТРЕНЕР, ДЕНЬГИ

— Помните знакомство с Геннадием Машьяновым? Какое впечатление он произвел?

— Честно говоря, первую встречу не помню. Он был старшим тренером у нас в городе, и я принимал участие в тренировочном процессе под его руководством. Потом ездили на сборы, и он был ответственным за всю команду Санкт-Петербурга. Так что знакомство было плавным.

— Что делает его крутым тренером?

— Я не могу сказать, что он будет крутым тренером для каждого. Он крутой тренер для меня. В любом тандеме «ученик – тренер» это важно. Если у вас есть хороший друг, это не значит, что он станет хорошим другом мне. Так же и здесь. Он квалифицированный специалист, это однозначно. Окончил учебное заведение, где изучал физическую культуру. Во-вторых, он имеет огромный опыт, работал еще в СССР старшим тренером сборной «Динамо». Часто проводил время на сборах с Артемом Санычем Лавровым, известным советским и российским тренером.

Что мне нравится, он никогда не будет заставлять что-то делать насильно. Работая с ним, нужно иметь свое желание. Ты сам хочешь, а он корректирует и где-то даже притормаживает: «Здесь не надо, здесь поменьше». У него видение, что перетренировывать человека нельзя. Я замечаю, что молодые специалисты работают на износ и хотят за короткий промежуток времени с помощью больших нагрузок вывести человека на пик формы. Иногда в долгосрочной перспективе это может сыграть плохую службу. У Геннадия Юрьевича тренировочный процесс идет плавно.

— Самый ценный совет, который он вам давал?

— Что-то одно даже не выделить. Мы на сборах живем в одном доме или квартире и беседуем. Геннадий Юрьевич рассказывает какие-то истории из своей молодости. Он никогда не говорил: «Дам тебе совет, запомни его на всю жизнь». Но на своем опыте рассказывает, как лучше поступить, а как не надо.

— Помните момент, когда осознали, что стали профессиональным боксером?

— Когда подписал контракт на первый профессиональный бой.

— Есть множество историй, когда молодые спортсмены получают большие деньги и у них сносит крышу от этого. На что вы потратили свой первый большой гонорар?

— Погасил большую часть ипотеки. У меня от денег никогда не сносило крышу. Когда получаю гонорар, то примерно знаю, как им распоряжусь. Конечно, оставлю часть, чтобы себя побаловать, вторую – на жизнь, третью инвестирую. Когда мне было лет 14-15, уже понимал, что я талантливый боксер, об этом говорил тренер. Я выигрывал первенства мира и Европы по юношам, у меня были спонсоры, получал хорошие деньги для такого возраста – больше, чем зарплата среднего человека. Вообще не думал, что когда-то это закончится. Жил, тратил, получал удовольствие, тренировался.

Но в 18 лет перешел во взрослый бокс, где молодые парни сталкиваются с трудностями. По-прежнему все выигрывать намного сложнее. Проиграл одни старты, вторые – и все мои зарплаты обрезались. Тогда понял, что в одночасье можно остаться ни с чем. Пробыл в таком состоянии года три: мне уже 19, есть девушка – будущая жена, а я зарабатываю в четыре раза меньше, чем в 15. Конечно, голова сразу начинает варить по-другому. Начинаешь думать: «Зря не откладывал, зря не купил машину». Поэтому, когда я вновь начал боксировать на взрослом уровне и получать больше и больше, то начал распределять гонорары уже по-другому. Все может оборваться внезапно, поэтому всегда нужно иметь запасную подушку. Понял, что деньги точно не должны сносить крышу, их нужно распределять правильно.

Дмитрий Бивол и Геннадий Машьянов. Фото Ethan Miller/Getty Images

КАРЬЕРА, УСИК – ДЖОШУА

— Вы дебютировали в профессионалах в ноябре 2014 года. Как это было? Волновались?

— Это было не прям волнительно… Я понимал, что уровень соперника ниже, чем на чемпионатах России. Да, это профессиональный бокс: были опасения, что перчатки меньше, а раундов больше. Но, в целом, нормально. С одной стороны, воспринимал этот бой как важный, с другой, понимал, что он проходной и нужно идти вперед.

— Какой бой в вашей карьере считаете самым сложным и самым простым?

— Самого легкого точно не было, да и самого сложного. Может быть, это звучит банально, но для меня каждый бой по-своему сложный. Сказать, что самый сложный был против Канело… Эмоционально – да, была напряженность, бой пытались отменить несколько раз – с этим приходилось справляться. Но по самому бою не было ощущения, что я измотан и пропустил много ударов. К примеру, во время защиты с Барерой у меня была сечка и шишка. Тебя подводят к доктору, переживаешь, что поединок могут остановить. Даже первый бой был сложным, потому что от него зависит, как пойдет твоя карьера.

— Вы говорили, что перед Альваресом смотрели бои других боксеров. Насколько вам интересно смотреть бокс? Некоторые бойцы говорят, что им хватает тренировок и своих боев.

— Честно, не особо много смотрю. Я не такой фанат бокса в плане просмотра, я фанат того, чтобы тренироваться. Но мне интересны большие бои, поединки своих товарищей и соперников. Не всегда смотрю сразу, как тот же бой Бетербиева.

— Последний бой, который вы посмотрели полностью?

— Муроджон Ахмедалиев, узбекский боксер, защитивший титул. Он из нашей команды, Вадима Корнилова и «Мира бокса», мой товарищ.

— Наверняка вы не пропустите бой Усика и Джошуа. Есть ли у Джошуа качества, чтобы взять реванш?

— Безусловно. Джошуа может хорошо ударить – это одно из качеств.

— То есть ему нужно полагаться на мощь, а не пытаться переиграть Усика?

— Если он начнет боксировать с Усиком, исход будет тем же. Если что-то поменяет, может быть, мы увидим другой бой. В первом поединке я считал фаворитом Джошуа, и Усик меня приятно порадовал. Думаю, сейчас шансов выиграть больше у Усика.

— Победитель этого боя наверняка будет драться с Тайсоном Фьюри. Что особенного во Фьюри? Со стороны он совершенно не спортивный человек.

— Он очень классный боксер для всей индустрии, интересная личность. Уверен в себе, есть боксерское IQ, за счет которого он побеждает. Фьюри большой и подвижный, у него достаточно скорости.

— Вас удивляет, что Фьюри может уйти в загул, растолстеть, но все равно остается одним из лучших боксеров мира?

— Да нет. Я как раз люблю бокс за то, что мы можем взять большую паузу. Не знаю ни одного, например, гимнаста, который может взять паузу в год и ничего не делать. Он сразу потеряет растяжку, футболист или хоккеист выпадает из сезона. В профессиональном боксе можно сделать паузу, набрать вес. Кто-то употребляет алкоголь, а потом выходит в ринг и выигрывает. Но в долгосрочной перспективе это не очень. Один раз прокатило, второй, а на третий не прокатит. Ты можешь брать паузы, но результат будет плачевнее, чем у футболиста или гимнаста. Если они просто проиграют, не выполнят номер или не забьют гол, то здесь ты рискуешь своим здоровьем.

— В рейтинге лучших боксеров мира по версии The Ring первое место занимает японец Наоя Иноуэ. Кого бы вы поставили на первое место?

— Соглашусь с этим рейтингом. Мне нравится Иноуэ, классный боксер. У меня свои рейтинги, четыре пояса – это круто. Боксеров с четырьмя поясами можно ставить в рейтинг лучших. Но кто первый, второй, третий, четвертый, не могу сказать.

Запустить видео