4 декабря Александр Емельяненко вместе с бойцами United Russian Fighters провел открытую тренировку, а после нее вновь раскритиковал Артура Гусейнова и обвинил его в сталкивании лбами с дагестанцами. Также Емельяненко объяснил, зачем высказывается об Александре Шлеменко и кем сидел в тюрьме.

— Как вы провели неделю после поражения от Марсио Сантоса?

— В тренировочном процессе, — приводит слова Емельяненко «РБ Спорт». — Приехал и сразу в спортзал. Чувствую, что пришел в пиковую форму. До этого организм был истощен и измотан. Думал, на опыте бой пройдет хорошо, но физическая и техническая составляющие играют важную роль. Нужно подходить к боям более подготовленным. Я уже говорил, что когда у человека все хорошо, он не исправляет ошибки. А когда оступается, то смотрит, почему все так произошло.

— Вы пересматривали бой с Сантосом?

— Один раз посмотрел – у меня нет такого, что сижу и днями пересматриваю свои бои или соперников. И так помню, что происходило.

— Вы сделали Сантосу подсечку. Что нужно было делать дальше?

— Контролировать сверху. Переходить ближе к груди и голове, отключать шею, не торопиться. У него был один единственный шанс, он его использовал. А так я чувствовал себя хорошо. Думаю, у нас будет реванш, и я реабилитируюсь.

— Говорили, что вы поедете в Дагестан. Потом вы сказали, что не поедете. Почему?

— У меня поменялся соперник на ближайший бой. Я думал, будет борец, а это ударник. Я поеду в Дагестан позже набирать борцовскую технику. Мне еще и Монсон написал, что покажет пару уроков. Нужно с ним поработать.

— А что за соперник сменился?

— Пока не буду забегать вперед. Каждый день что-то откладывается, переносится.

— У вас произошла перепалка с Артуром Гусейновым, после чего он извинился за свое интервью. При этом перед вами он не извинялся.

— Меня он вообще не интересует. Я Харитонова больше уважаю. Если состоится бой, буду его бить. Меня больше порадовало, что он заездил на заднице: сначала одно говорил, потом другое. Я хорошо отношусь к дагестанскому народу, там много друзей. Я готовился в Дагестане и тренировался в одном зале с ребятами. Гусейнов просто сталкивал лбами личное и всю республику. Ничего плохого и злого про народ я не сказал. Его просто понесло немножко. Гусейнов – гусь лапчатый.

— Не кажется, что вы погорячились?

— Я наоборот многое хотел сказать, но не сказал. Что с ним играть в словесное каратэ через соцсети? Он все равно мне проиграет, не потянет эту перепалку. Не хватит ни русского словарного запаса, ни дагестанских слов.

— С вами проводили тренировку дагестанцы Вагаб Вагабов и Дауд Кельбиханов. Они у вас спрашивали что-то про эту ситуацию?

— Никто ничего не спрашивал. Здравые люди все понимают. Гусейнов поднял бучу, чтобы столкнуть меня лбами с народом. Ему даже местные начали писать, что я ничего плохого про них не сказал. Не надо переводить на нацию и спасаться. Если что-то сказал, будь добр ответить за свои слова.

— Артур перешел на личные моменты, связанные с тюрьмой и посоветовал спросить, кем вы сидели.

— Порядочным арестантом. Я уже где-то говорил, как я сидел, где и с кем. У меня близкие смотрели за игрой, за лагерем, за общим, за воровским. Мы ели из одной тарелки. Гусейнов давным-давно проигрался и прозанимался. В тюрьме я бы на нем в туалет ездил.

— Гусейнов хочет пять миллионов за бой с вами.

— Кто ему такие деньги заплатит? Люди с улицы готовы выйти и за миллион упасть. Гусейнов за свою жизнь столько не заработал. У каждого бойца есть цена, сколько бы он ни просил. У Гусейнова цена – три копейки.

— Также у вас была пикировка со Шлеменко. Почему он вызвал у вас такую реакцию?

— Да никакой реакции он не вызвал. Это вы больше сгущаете, из пальца высасываете. Как сказал Владимир Владимирович, из носа выковыриваете, а потом размазываете. Ничего у нас не произошло. Что нам, сидеть, засунуть язык в задницу, как большинство народа? Потом что-то произошло, а никто не заметил событие. Нужно немножко и Шлеменко всколыхнуть, и публику завести в отношении нашего боя. Ничего плохого про Шлеменко я не сказал. Ничего не выдумал и назвал вещи своими именами, которые происходили или, возможно, произойдут. Если бой организуют, почему бы не подраться.

— После боя с Сантоса начнете больше бороться?

— Начну бороться, можете дальше не продолжать.

— В Москве есть, с кем бороться?

— Есть. Я же только что тебе отвечал: Монсон, поеду в Дагестан, буду ходить к борцам. Но ощущение, что вы меня не слушаете.