Светлана Андреева – с чего начинался женский бокс в России, 11 дней без еды на сборах, Шокк и Жиган, бой с мужчиной

ЖЕНСКИЙ БОКС В НУЛЕВЫХ, 11 ДНЕЙ БЕЗ ВОДЫ И ЕДЫ, ВСТРЕЧА С ФЕДОРОМ ЕМЕЛЬЯНЕНКО

— Как начиналась ваша карьера?

— В 1999 году я попала в Заволжье на первый официальный чемпионат России. Приехало 49 человек – самые большие команды были из Ставрополя и Москвы, при этом в московской не было ни одной москвички, а в ставропольской – все местные. Я заняла второе место, пообщалась с девчонками – они стояли в парах, выезжали на общие спарринги. У меня такой возможности не было. На тот момент у девчонок почти везде не было спарринг-партнеров, стояли с мальчиками. Вернулась в Белгородскую область, в город Валуйки, и решила, что нужно идти дальше. Потренировалась какое-то время в Белгороде у Валентина Денисовича Иванова, а потом поехала дальше, как цыган по России.

Приехала на сборы на Атарбекова, где Петр Иванович Пашков пригласил в Ставропольский край в Новоалександровск. Там было много девчонок, хотя у Пашкова на самом деле их было всего две, а остальные приезжали из разных городов.

— Какие впечатления остались от тренировок в Ставропольском крае?

— Это реальная школа жизни. Спортзал находился в бывшем кинотеатре или доме пионеров. Спала на мате в тренерской. Занимались с утра до вечера, тренировались сами, тренировали детей, потому что нужно отрабатывать свое нахождение там.

Жизненных моментов было много. Например, мне говорят: «Если хочешь остаться в команде, переходи на сухое голодание». А это 11 суток без воды и еды. Говорю – легко. Я при своем росте 167 сантиметров боксировала и в 71, и в 75, и в 81 килограммах. С весом всегда были качели. На второй-третий день голодания поняла, что это реально тяжело. На пятый начинаешь ощущать запахи – а рядом еще был элеватор и хлебокомбинат. Думаешь: «Выйду с голодания, как возьму эту буханку хлеба». Я выдержала и похудела на 14 килограммов, но за восемь дней набрала их обратно. Удивительно, как меня на этом фоне не завернуло. С голодания нужно выходить правильно – на овощах, потихоньку пить, а не литрами заливать. Естественно, никто мне об этом ничего не говорил. Где взять овощи? Денег нет, не пойдешь же по огородам воровать. Организм сильный, вырулил, но тренер во второй раз заставил сесть на голодание. Выдержала три дня и все. Он сказал: «Собирай шмотки и давай». Я собрала и приехала в Москву.

— Как выглядела ваша жизнь после переезда?

— Я попала в команду «Китэк», куда не брали ниже мастера спорта. Варились в собственном соку, росли друг на друге. Были уже более-менее благоприятные условия: где спать, где тренироваться, кухня. Сначала мы готовили себе сами, но потом тренер Марк Ионович Мельцер решил, что нужен повар. Питание должно быть сбалансированное, а нам всем по 19-20 лет – пацаны нарежут мясо, пожарят и без ничего съедят.

— Как выглядел женский бокс в начале нулевых?

— Смешно. В то время никто не знал, что такое боксерки – их было не купить. Тренировались в кедах, чешках. Я где-то надыбала кожу и попросила отца нашего парнишки из Армении сшить – он бывший мастер спорта, сапожник. Сделал мне два вида боксерок – короткие и длинные. Ходила в ателье, чтобы сшили боксерские шорты. Тогда даже не знали, как пишется бокс на английском. Писали box – коробка. Зафигачила себе на лампасе эту коробку. На чемпионате России девчонки отрезали кикбоксерские штаны, чтобы сделать шорты – а матня висит до самых колен. Вот так в лохмотьях, несуразных перчатках, шлемаках и с одной каппой на всю команду зарождался женский бокс.

— Вы были единственной девушкой в секции бокса. Как к вам относились парни?

— Жестко. Мы пришли записываться в секцию с братом, чтобы мне было не так напряжно. Мой балбес отходил месяц и закончил, а я осталась. Когда только шел набор, всех новичков ставили в одно время, а через три-четыре месяца меня допустили в подготовленную группу. Тут и начались сюрпризы – фейерверки в глазах. Пацаны не хотели стоять в парах с девчонкой и заколачивали меня. Давали понять: «Сваливай отсюда по-тихому». До сих пор помню фамилию – Семашкин. Такой мерзкий, так меня подкидывал. Но я терпела, а чем еще заниматься? Волейбол, баскетбол и остальную ерунду прошла в первом-втором классе. Поэтому вытирала слезы, слюни, сопли и ходила на тренировки. На второй год уже я отрывалась на тех, кто отрывался на мне.

— Вы учились в одном институте с Федором Емельяненко в Старом Осколе. Каким помните Федора?

— В институте я его ни разу не видела. Приходил его тренер Воронов и все проставлял. Куда Феде – он настолько занят. Я сама училась заочно и за шесть лет ничего полезного не вынесла. Очное обучение – это да. Понятно, что поэтому Федя и не ходил.

Помню встречу с Федей на сборах в Старом Осколе. Я тогда хотела залезть в ММА, дисциплина только зарождалась. Сказала об этом Феде. Ответил: «Да-да, я пообщаюсь». Потом выяснилось, что он противник женских боев. Надо было обращаться через другие каналы.

Кстати, на сборах и Саня Емельяненко был – уже тогда шланг. Если Федя на 30-градусной жаре долбашит манекен, то этот выйдет на крыльцо, попьет воды  и зайдет обратно.

— Вы были знакомы с Романом Романчуком, которого считали одним из самых талантливых боксеров. Почему он не стал суперзвездой, как Александр Усик?

— Ни для кого не секрет, что у него были сбои в тренировочном процессе – мог побаловаться запрещенными вещами. Только поэтому. Он был зависимым человеком, эта дрянь его и убила. Ему пророчили такое будущее – насколько он скоростной, бьющий, нестандартный в каких-то вещах. Восстанавливался, как губка – месяц-два, он уже готов.

— Александр Усик сможет победить Тайсона Фьюри?

— Я сомневаюсь. Фьюри – очень неглупый боксер, очень неудобный: длинные руки, откидывает корпус. Сане будет сложно. Конечно, мне бы хотелось, чтобы он выиграл. Я всегда за наших русскоговорящих бойцов, но, скорее всего, нет.

БОЙ С МУЖЧИНОЙ, КЛУБ «ТРОПИКАНА», МОЛОДОЙ ДАЦИК

— Наверное, самый известный факт про вас – это два боя с мужчиной по боксу.

— Это начало 2000-х. Зарплат у нас не было, поэтому приходилось что-то вымучивать, выруливать. Было такое заведение – ресторан «Тропикана», где в конце недели делали три пары боев, был тотализатор. Правила кумите – руки, ноги и борьба 15 секунд. Платили 200 долларов – нормальные деньги по тем временам. Например, в «Макдональдсе» хватало 50 рублей, чтобы купить гамбургер, детскую картошку, колу и кетчуп, а на 100 долларов можно было снять квартиру.

Драться с мужчиной согласилась, потому что девочек было мало. Проведешь один бой за три-четыре месяца и сидишь. Бои пацанов всем надоели, поэтому менеджер Анатолий предложил сделать смешанный поединок. А меня на тот момент было очень просто поймать на слабо. Он позвонил мне прямо при организаторах – говорю: «Вообще без вопросов». Провела два боя, первый завершился вничью – я к нему готовилась. На второй приехала после чемпионата Европы на расслабоне, проиграла по очкам.

— Как этот бой воспринимал ваш соперник и окружающие?

— Имя соперника не помню, фамилия – Костенко. Никогда не слышала от него комментариев и сама с ним не общалась. Знаю, что он из Сочи, боксировал, потом взял перерыв. Видимо, на тот момент у него не было копейки в кармане. Ему предложили, он согласился.

— Что еще происходило в «Тропикане»?

— Это легендарное место, что-то по типу современных кулачных боев. Но такого уровня бойцов я пока не вижу ни в одной лиге: международники, мастера, ЗМС. Каждый вечер нокауты, вертушки, локти, брызги, дырки в голове. Как сейчас на «Топ Доге». После боев  раздавали деньги в раздевалке.

— Вы там пересекались с Вячеславом Дациком?

— Как раз с того времени его знаю. Он весил килограммов 80, подсушенный, с короткой рыжей стрижкой-площадкой. В раздевалке его не видно и не слышно, но когда выходил на ринг, показывал все свое сумасшествие. Мог пинаться, кувыркаться, кусаться, ударить соперника в пах, и пока тот приходил в себя, взять еду со стола у зрителей.

Я сначала боксировала, потом стала менеджером. Дацик дрался против моего бойца, они упали в мой угол, и Слава укусил его за плечо. Я была в ботинках и пнула Дацика в голову – даже не почувствовал, не стал обзываться, хотя мог в драку полезть. Конечно, он косил под дурика, но с мозгами у него все в порядке. Он делал шоу и понял, что получил за дело. Их разняли – у моего бойца отпечаток зубов на плече.

— В марте 2004 года на турнире «Барс» вы дрались на одном турнире с сестрами Шевченко.

— Я припоминаю только Валентину – такая девчока-одуванчик, разминалась в коридоре. Самих боев не помню.

— Вы могли подраться с кем-то из них?

— Нет, они были маленькие по весу.

— На прошедшей Олимпиаде в соревнованиях по тяжелой атлетике среди женщин выступал трансгендер. Как вы относитесь к таким вещам?

— Если женщина заходит в мужскую дисциплину, можно поаплодировать. Но если мужчина в женскую дисциплину, то фигово. Структура мышц все равно остается. То есть в мужской дисциплине он ничего не добился и думает, выступлю по женщинам. Бред. Это может убить женский спорт.

РАБОТА ТРЕНЕРОМ, ЭТЕРИ ТУТБЕРИДЗЕ, ЭМОЦИИ НА ТРЕНИРОВКАХ

— Вы начали тренировать в 14 лет. Чему ребенок может научить других детей?

— В видах, где носят кимоно, кроме дзюдо и самбо, такое практикуется. Тренер может куда-нибудь уехать и сказать самому дисциплинированному бойцу, что он остается за старшего. Я старалась не подвести, мне нравилась эта работа, нравилось после тренировок или учебы разучивать тули. Так что я участвовала в тренировочном процессу чуть ли не с 12 лет.

— Как вы завоевывали авторитет на тренировках среди парней?

— До сих пор приходится завоевывать. Я понимаю, что залезла не на свою территорию. У многих срывает крышу, когда меня видят, я их раздражаю. Блокируют в соцсетях, но я все равно попадаю в рекомендации. Было много неприятных моментов, но сейчас смотрю на них гораздо проще. Где-то не обращаю внимания, где-то могу ответить или послать. Начинают вступать со мной в дискуссию, говорить, что правильно, а что нет. Но я могу апеллировать любому тренеру, потому что все пропускаю через себя. Могу обосновать любой момент в своем тренировочном процессе.

— Но сейчас проще?

— Да. Раньше ко мне шли по рекомендациям. Требовалось пару тренировок, чтобы понять, насколько я соответствую рекомендациям. Бывало приходили и думали: «Что-то стремно у девки заниматься». А потом, когда у себя на тренировках одно и тоже – мешки-пары – приходит, стоит и облизывается. Иногда говорила: «Пошел нахрен, у меня мест нет».

— Вы всегда очень эмоциональны на тренировках. Вам часто говорят, что вы жестите?

— Сейчас меньше, привыкли. Когда только это пошло в соцсети – то да. Но если не нравится – не приходите. В чем жесть? Что я крикнула на спарринге? Подсказки шепотом делать? Иногда кричишь, чтобы разошлись по углам, а бойцы не слышат, потому что в запале. Пусть он лучше хлопнется на пятую точку и пойдет фиги воробьям показывать? Говорить нужно громко, чтобы слышал весь зал, так как это распространенные ошибки. Когда я кричу «подними руку», ее поднимают и те, кто на мешках, и те, кто на школе, и все вокруг.

— Многие критикуют тренера фигуристок Этери Тутберидзе, у которой тоже жесткий подход.

— Я обожаю Тутберидзе. Она говорит четко, в цвет. Результат есть, спортсмены идут, зная, что это за тренер, как она ведет процесс, что может обозвать или что-то сказать. Одно дело просто орать, но она показывает результат. Я же говорю, народ обмельчал, стал нежным. В боксе старые тренеры могли и хворостиной дать. В спорте всегда такое было, просто сейчас есть возможность об этом говорить или снять втихушку.

— От вас уходили ученики из-за несовпадения характеров?

— Редко, но метко. Я всегда говорю, что в большом спорте нельзя по-другому. Ты в бокс пришел. Когда ко мне приходят из других клубов и жалуются, что там на них кричит тренер, то становится ясно – друг, тебе не сюда. Тренер не кричит только тогда, когда ему безразлично. В моем случае тренеры мало кричали – но если тренер обратил внимание, ты воспрять готова, сделать в тысячу раз лучше.

— Сколько у вас уходит времени, чтобы понять, какой нужен подход к человеку?

— Я даю спортсмену привыкнуть к себе. Сейчас ко мне попала Аня Левина – она знала, куда идет. Но одно дело видеть картинку с экрана, другое – в зале. Сразу предупредила, что не спокойна на тренировках, что могу кричать и обозвать, но не делаю это с первых занятий. А потом, что мне подход искать – либо выполняешь, либо нет. Она даже за небольшой период поняла, что раньше то не делала, это не делала. Видно, что работа идет в плюс.

— За что вы можете выгнать из зала?

— Выгоняю периодически. Больше всего из-за дисциплины, когда приходят – уходят. Более-менее к подобному я отношусь в платной группе, но когда мне говорят «хочу стать чемпионом» – сначала доказывай делом.

— Есть ли необучаемые спортсмены?

— Есть. Бокс – сложно-координационный вид спорта. Самые необучаемые – это как раз те, кто в моей команде. Берут трудолюбием. Чтобы их чему-то научить, мне самой нужно вывернуться, но и они выполняют весь объем. Если надо больше, сделают больше.

— В вашем клубе тренируется много детей. Нынешние дети отличаются детей из 90-х?

— Конечно. Сейчас у них все есть, а нам было проблематично найти спортивки. Какое кимоно? Его негде купить, да и стоит 40 рублей. Мамка сама на машинке шила, зашивала, когда порвется. А сейчас дети получают все – перчатки, шлемаки, разная форма. Поэтому из них сложно сделать хорошего спортсмена. Они сытые, а спортсмен должен быть голодным.

БОЙ ШОКК – ЖИГАН, ПОПУЛЯРНОСТЬ, КОНФЛИКТЫ НА УЛИЦЕ

— На спарринги в «Китэк» приходил рэпер Шокк. Какое впечатление он произвел?

— Положительное. Поздоровался, вел себя с уважением, внимательно слушал, что ему говорят, когда я делилась информацией. Проявил себя в ринге – очко не сыграло: шел вперед, пропускал, бил, пусть и не очень технично, но по свои возможностям сделал все что мог.

— Вы знали об его истории с Ромой Жиганом?

— Узнала уже после того, как он появился в зале. Менеджер Виталий Тарасов рассказывал, что есть Шокк, что у них история, но я слушала вполуха – если не спортивное, мне не интересно. Потом мне все расписали в подробностях. Ну что теперь? Это было десять лет назад. Гнобить и под плинтус загонять?

— Вы обрадовалась победе Шокка над Жиганом?

— До потолка не прыгала, но он молодец. Еще Рома начал высказываться, что у него ребро болит, метку поставил. В этом плане он, извиняюсь за выражение, дурачок. Если у тебя болит ребро, ты вообще об этом не говорил и не ставь метку. После такой конфликтной ситуации, возможно, и я бы хотела туда ударить.

Вообще не люблю подобные вещи. Наша старая школа выходила драться на одной ноге. Я как-то заболела и лежала под капельницей, а через десять дней пятираундовый бок по кикбоксингу с Ольгой Славянской, которую за выносливость называли электричкой. Так я сказала организатору, что все в порядке, что тренируюсь. Сама три дня отлежалась и поехала готовиться. Конечно, тяжело, но как подвести? Я была менеджером и понимаю, когда звонят за три часа до боя и говорят: «Мне нос сломали». Знаю, что врет – просто обосрался. Начинаешь искать замену. Благо пацаны всегда рядом – чуть больше гонорар и поехали.

— После видео с Шокком вас захейтили в соцсетях. Критика вас задевает?

— Без нее никуда, она в какой-то степени мотивирует. Раньше я очень нервничала, сейчас просто блокирую и не отвечаю, а если отвечаю, то по настроению.

— Вам мешает популярность?

— Иногда да. Хочется просто посидеть в кафе, пообщаться. В Москве еще терпимо, а когда приезжаешь в маленькие города, узнаваемость зашкаливает. Но популярность и помогает. В аэропорту перевес – девочка говорит: «Я вас узнала, проходите». Или нарушила, остановил ДПСник. Начинаю что-то объяснять – говорит: «Успокойся. Выйди – сфотографируемся».

— Насколько выросли доходы благодаря популярному инстаграму и тиктоку?

— Стала продаваться реклама. Не скажу, что это равноценный доход с тем, что мне приносит работа. Рекламы все больше, но я ей не увлекаюсь. Меня нужно сильно попросить и убедить. Если бы соглашалась на все, то и тренировать бы не требовалось.

— Были ли у вас конфликты на улице, которые доходили до драки? Чем они заканчивались?

— Сейчас это уже ни к чему. Меня все знают, не отмоешься. Провокаторы были, есть и будут. Бахнешь ему – сразу бежит с заявлением, потому что зарабатывает на этом. Я никогда не была инициатором конфликтов, всегда за кого-то заступалась. Сейчас смотрю, как пацана отбуцкали в метро, потом случай с мужчиной и ребенком в Новой Москве. Хорошо, что это сняли, но вокруг стоит столько народа и все такие: «Эй, ребята, стойте». Не дай бог мне попасть в такие ситуации – крышняк сносит сразу. Я бы точнее стояла и не снимала.

— Какие чувства у вас вызывают новости о драках в Москве между приезжими и местными? Можно ли решить эту проблему?

— Показательно посадят одну компашку, вторую, дадут им сроки, ситуация сразу приспустится. И чтобы была максимальная огласка. Куда они распускают руки? Ладно, если один на один, ты же мужчина. Но куда вы все лезете – как петушки летят со всех сторон. Тем более на мужчину с ребенком. Для меня это петушары.